Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

— Кто это написал? — спрашивает Аспазия.

— Не более не менее как Некрасов!

— Ах, да…

Подходит Вимба, он учтиво кланяется Райнису.

— Простите…

И, повернувшись к поэтессе, добавляет:

— Аспазия, вас ждут за кулисами.

Аспазия берет под руку Вимбу и кивает головой Райнису.

— До свидания. Весьма сожалею, что вынуждена прервать наш разговор. Но я надеюсь, мы к нему еще вернемся, господин Плиекшан.

— Когда?

— Когда-нибудь.

Аспазия прощается с Райнисом и быстро удаляется с Вимбой.

8

Комната редакции «Диенас Лапа». Стоя у конторки, Райнис пишет. За ним с одобрительной улыбкой следит Петерис. Калниньш по своей привычке устраивается в кресле. Все трое без пиджаков.

Петерис берет за плечо Райниса.

— Я предлагаю назвать статью: «Не все то золото, что блестит».

Калниньш поднимается из кресла и тоже подходит к конторке.

— Ну, зачем же так резко? Все-таки она очаровательна.

Райнис наклоняется над рукописью и что-то в ней подчеркивает.

— Нужно сказать ей правду… ей и публике.

Петерис начинает рассуждать, как будто думая вслух:

— Если она настоящий человек, она поймет справедливость этих слов. Если же она самовлюбленная особа…

Его перебивает насмешливый голос Аспазии:

— Самовлюбленная особа пришла выслушать свой приговор.

Члены редакции в изумлении поворачиваются к двери.

Поэтесса стоит в сумраке лестницы.

Они торопливо надевают пиджаки и спешат к ней навстречу.

Аспазия в прекрасном настроении.

— Я стучала три раза, но вы были так увлечены… Странно… Мне казалось, что конспираторы прежде всего запирают двери.

— Наша политика — политика открытых дверей, — отвечает ей Петерис.

— Да? А я слышала, что у вас склад прокламаций и бомб.

Поэтесса скромно садится на стул у двери. Она насмешливо опускает глаза.

— Ну вот, господин Плиекшан. Подсудимая садится на скамью.

Райнис очень мягко обращается к гостье:

— Статья не готова, Аспазия… но в ней будет именно то, что я вам сказал сегодня в театре…

Петерис не может сдержать иронии:

— И то, что я не успел вам сказать.

Аспазия встает в шутливом страхе.

— Вы меня пугаете, господа.

Калниньш сокрушенно разводит руками.

— К сожалению, я остался в меньшинстве.

После большой паузы поэтесса медленно и серьезно говорит:

— Ну, что ж… Я вам благодарна, хотя бы за откровенность… Но каждый поет те песни, которые наполняют его сердце. Я служу красоте и свободе.

Калниньш разливает вино по бокалам.

— Вы правы! Это ваша миссия, и я предлагаю выпить за красоту и свободу!

Он раздает всем бокалы, высоко поднимает свой и с пафосом произносит:

— За красоту и свободу!

На лице Петериса скептическая улыбка.

Райнис берет свой бокал и обращается к Аспазии:

— Красота и свобода. Какие высокие слова… Ну, что ж, каждый понимает их по-своему.

Огромная столовая в особняке Вимбы, отделанная с аляповатой роскошью.

Богато накрытый стол, за которым сидят гости. При ярком свете фигурной люстры сверкают драгоценности женщин, ослепительные манишки мужчин и цветной хрусталь бокалов.

Рядом с Вимбой — пустое кресло.

Вимба встает с бокалом в руках.

— Дамы и господа! Простим маленький каприз красивой женщине и, тем более, поэтессе в день ее премьеры… Где бы она сейчас ни была, — она ищет вдохновения для новых прекрасных стихов. За Аспазию!

Мелодичный перезвон бокалов звучит в наступившей тишине.

По ночной Риге бродят Аспазия и Райнис. Они идут по улицам… Пересекают старинную площадь… Вот они минуют бульвар… Наконец, входят в подъезд дома Аспазии и останавливаются возле лестницы.

Аспазия поднимается на несколько ступенек и нагибается через перила.

— Ну, что же вы скажете мне на прощанье, дорогой Плиекшан?

— На прощанье?

— Ну, да…

— Я бы хотел вам прочитать одно стихотворение… — несколько смущенно отвечает Райнис.

— Стихи?

— Да.

— Некрасова? — понимающе усмехается Аспазия.

— Нет.

— Ну, прочтите.

Райнис начинает читать, сначала неуверенно, но постепенно он увлекается и голос его звучит с полной силой:

Вслед за собой ты сам разрушил мост,
Что мог вернуть домой после разлуки,
Где обняли б тебя, любимый гость,
Дыханьем теплым обогрели руки.
Но сломан мост, ладья в пучине тонет,
Навстречу падают лавины с гор,
Под ветром сосны кренятся и стонут…
Кровь на ладонях… Но сверкает взор!
Вперед! Там виден солнечный простор!

Аспазия долго и пристально глядит на Райниса.

— Чьи это стихи?

— Одного никому не известного поэта.

— Но это очень хорошие стихи!

Райнису приятно слышать ее похвалу.

— Вы думаете? — спрашивает он.

— Кто же автор? — настаивает Аспазия.

После колебания Райнис с трудом произносит:

— Автор… Райнис.

— Райнис?.. Все тот же Райнис… — задумчиво говорит Аспазия. — Чудесные стихи!

Она поднимается по ступенькам выше.

— Может быть, у нас в Латвии действительно родился настоящий большой поэт…

Аспазия склоняется над перилами лестницы и крепко, по-мужски, жмет руку Райниса.

— Прощайте, господин Плиекшан.