Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

— Красиво? — усмехнулась она. — Знаешь, Митя, а я родилась под терриконом. Наша хатка как раз под ним стояла. И в жаркий, сухой день мы не могли окошка открыть. Пыль. Страшная пыль с террикона. И запахи серы… Они до сих пор преследуют меня… И я думала… тогда, в детстве: почему терриконы, а не сады над моею хаткой? Почему не сады?..

— Шахтерские мечты… — засмеялся Трофименко.

— А я хочу эту мечту сделать явью… — тихо сказала она.

— Вера! — удивленно вскричал он.

— Я хочу, чтоб исчезли с шахтерской земли терриконы. Зачем они? Зачем пустую породу тащить на-гора́? Разве нельзя ее оставить внизу, в шахте?

— Но ведь это… это не так просто, Вера…

— А разве комбайн — просто?

— Слушай, Вера… А ведь это здорово!.. — восхищенно восклицает Трофименко. — Знаешь, мне самому захотелось заняться этой проблемой… Вот комбайн пойдет, и я тебе помогу… Будем вместе работать, хочешь?.. Ведь это так интересно, так интересно!..

— По-моему, очень интересная идея! — убежденно произносит Кравцов и весело оглядывает собравшихся людей.

Довольно улыбается парторг. Радостно блестят глаза Андреева. И только Трофименко, смутившись от похвалы, объясняет:

— Но это не моя идея, Алексей Федорович.

— А чья же?

— Инженера Недоли.

Кравцов живо поворачивается к парторгу:

— Ты, Павел?

— Нет, Володя придумал.

— Смотри, пожалуйста, как твой брат отличился! — шутит секретарь. — Теперь, значит, дело только за вами? Успеете к утру?

— Сделаем, Алексей Федорович.

Кравцов поднимает трубку телефона:

— Говорит Кравцов. Я на шахте «четыре-бис», в парткоме! Соедините меня с министром.

Переглянувшись с парторгом, Андреев нерешительно предлагает:

— Может, все-таки вызовем Сидора Трофимовича?

Кравцов кладет трубку на рычаг и строго возражает:

— Я уже сказал — не надо. Зачем человека тревожить? Пусть поспит себе на здоровье! В его годы нелегко бегать по ночам…

В голосе секретаря звучит искренняя забота и теплота, когда он говорит об отсутствующем:

— Надо беречь таких людей, — славная донбасская гвардия.

Резкий телефонный звонок обрывает его на полуслове, и Кравцов снова снимает трубку:

— Здравствуйте! — И смеется. — Да-да, мы с вами по три раза в день здороваемся. Ну вот, как и обещал, звоню из шахты «четыре-бис». Тут рядом со мной главный инженер, парторг и сам конструктор… Нет, нет, напрасно мы с вами беспокоились. Дмитрий Иванович не собирается опускать рук… О делах, я думаю, он лучше меня расскажет, передаю ему трубку.

— Что вы, Алексей Федорович! Что я ему скажу? — испуганно шепчет Трофименко.

— Что есть, то и расскажете.

Конструктор смущенно берет трубку:

— Я слушаю, товарищ министр!

— Нет, это мы хотим вас послушать, Дмитрий Иванович! — произносит министр и, чуть улыбнувшись, обводит взглядом сидящих за длинным столом людей в строгих мундирах. — Тут у меня большое общество собралось — вся коллегия министерства.

Из динамика доносится голос растерянного конструктора:

— Я ж не подготовился к докладу… Как же так?!

Члены коллегии добродушно смеются. Придвинув к себе микрофон, министр старается подбодрить конструктора:

— А никакого доклада и не нужно. Что вас сейчас там держит? Земник?

Далекий, приглушенный расстоянием голос поспешно подтверждает:

— Да, товарищ министр, третий день с этим мучаемся.

Кивком головы вызвав кого-то из-за стола, министр продолжает:

— Вот мы здесь посоветовались, и послушайте, что надумали. Вдруг пригодится!

— Дмитрий Иванович, здравствуйте! — говорит один из членов коллегии. — А не попробовать ли вам под комбайн подставить салазки? А?

— Вот здорово! — слышится сквозь смех восклицание конструктора.

— Что? Смешно?

— Да нет, не смешно, здорово, говорю, получилось. Вы в Москве, мы здесь, а придумали одно и то же! Завтра будем уже испытывать.

Услышав сообщение конструктора, министр решительно заявляет:

— Значит, завтра утром я вылетаю к вам в Донбасс!

Раздирая белые хлопья облаков, огромный самолет вырывается на синий простор.

Уставившись в иллюминатор, министр неотрывно следит за тенью самолета, скользящей по донбасской земле.

Длинной цепью тянутся вдали вершины терриконов, напоминая таинственные древние пирамиды.

Поля, заводы, шахты, ажурные копры, стройные скрубера, похожие на гармошку коксовые батареи, домны, освещенные заревом плавок, города, серебряные меловые горы, и, как нити из клубка, пути-дороги во все концы мира.

Министр и встретившие его начальник и главный инженер комбината направляются к легковой машине.

— Завтракать будем? — спрашивает между прочим плотный высокий начальник комбината.

— Нет!

Министр усаживается рядом с шофером.

— Значит, прямо в комбинат?

— Нет!

Начальник озабоченно замечает:

— А у нас много неотложных дел.

— Самые неотложные дела сейчас на шахте «четыре-бис»!

И тотчас же — шахта. По коренному штреку движется большая группа людей. Впереди в шахтерском костюме — министр» по бокам его — Кравцов и Сидор Трофимович, а дальше идут Андреев, парторг, начальник и главный инженер комбината, директор завода имени Кирова.