Избранные (ЛП)

— Мам, может тебе немного притормозить? — я знала, что она такого не сделает, но мне нужно было что-то сказать.

Она устало улыбнулась, откинув назад точно такие же рыжие волосы как у меня.

— Я рада этим заниматься. Это облегчает жизнь Беннету.

Конечно же она была рада, и в некотором смысле я не осуждала ее. Если бы он не видел какую жертву она приносит ради него, я бы начала протестовать. Но я знала, как сильно он любил и обожал ее.

Я не хотела доставлять ей еще больше хлопот, но я хотела полететь во Францию. Отчаянно хотела. Дрейк зажег идею свободы во мне, забросив небольшую пылающую искру, которая теперь медленно разъедала мои внутренности.

— Так что… на этой неделе в школе дела шли так хорошо, что меня одни одноклассники пригласили позависать с ними на этих выходных.

На этих словах она так захлопнула свой ноутбук, что этот звук отозвался от стен, оббитых дубовыми панелями.

— Правда?! Милая, это чудесно!

Ну а теперь приступим к сложной части…

— Да… в общем, ты знаешь этих людей, мам, ну, короче… Эта компания друзей приглашает меня полететь с ними в Париж на эти выходные…

Мама прервала меня прежде, чем я попыталась всунуть свои неубедительные оправдания.

— Эм, что? Париж? Ты же шутишь, да? Ты думаешь, что я отпущу свою восемнадцатилетнюю дочь в другую страну с кучкой сверстников на целые выходные? Мечтай, дорогуша.

Меня словно подростка начало раздражать ее поведение, чего раньше не наблюдалось, и я закатила глаза.

— Это не другая страна, это практически как в соседний штат съездить! И, да ладно, мы вообще-то сейчас обо мне говорим. Я ответственная, на меня можно положиться. Уверена, у Беннета везде есть глаза, так что меня будут проверять каждый час. — Мне очень хотелось топнуть ногой и уйти, захлопнув за собой дверь. Я видела, как ее карие глаза начали теплеть, и поняла, что посеяла зерно сомнения в ее мысли. — Ну же, мам. Это отличная возможность для меня. Я увижу новый город, смогу завести друзей. Действительно раскрыться впервые в жизни, — а вот теперь мне стало стыдно… Не могу поверить, что играла на ее чувствах, но слова просто лезли наружу. — Мы переехали сюда, чтобы ты смогла последовать за своей мечтой и своей любовью. И мне нравится это, я люблю тебя… но тебе придется позволить мне тоже иметь свои собственные мечты и свободу.

Жалость и чувство вины заволокли ее глаза, и я знала, что переубедила ее. Я чувствовала себя немного противно от того, что играла на ее чувствах, но я хотела поехать. Впервые, с тех пор как мы приехали сюда, и возможно впервые в моей жизни, во мне проснулся не оставляющий меня в покое интерес делать что-то с детьми моего возраста.

— Ладно… хорошо. Но у тебя на телефоне будет программа отслеживания маршрута и один из охранников Беннета поедет с тобой.

В странно редкий момент для меня, я почувствовала, как волнение подступило к горлу и вышло вместе с визгом, когда я побежала обнимать маму. Я никогда не была взволнованной, сходящей с ума по мальчикам девочкой-подростком, которая играется со своими волосами… и сейчас я вроде как не собиралась это начинать. Но в этот момент, я ощутила восторг, который накрывал с головой моих одноклассниц в старшей школе, когда они говорили о выпускном вечере или о пятнице после футбольных игр.

Что вообще нужно упаковывать в поездку в Париж? При том, что мне не требовались люди, которые бы делали за меня элементарные вещи, тем не менее я могу признать, что тут я проиграла. Мода определенно была одной из вещей, которая загоняла в тупик даже мой мозг.

Настало время звонить профессионалам.

Тяну. Толкаю. Огонь, облегчение. Погружаюсь. Гребу.

Боль в мышцах была тем, к чему я так сильно стремился. Бездумные движения моего тела — это то, ради чего я живу. Это то, что я знал досконально. То, в чем я был чертовски хорош. То, где мне не требовалось прилагать усилия или концентрироваться вообще.

Хотя большинство вещей в моей жизни были именно такими.

Управляющий лодкой выкрикивал команды, но я едва замечал их. Я знал о синхронности, о том, насколько глубоко погружается в воду весло, знал скорость, с которой приближаются волны. Мои движения были плавными и точными, идеально слаженные с другими членами моей команды по гребле.

Я начал плавать с тех пор как научился ходить. И в тот момент, когда я стал подходить по всем критериям, мой отец записал меня на единственный вид спорта, который был достаточно достойным, чтобы соответствовать его требованиям. Гребля была выдающимся видом спорта. Спорт, за которым наблюдает элита, сидя на берегу во время солнечных лондонских дней, наслаждаясь игристым после соревнования.

— Гребем в Китай, да, приятель? — Уинстон, один из товарищей по команде, который сидел в моем ряду, подтолкнул меня ногой, пока мы продолжали без особых усилий грести по реке.

Выйдя из транса, в котором я был, не осознавая этого, оказалось, что я с остервенением греб куда-то.

— Заткнись, придурок.

— Ох, да ладно тебе. Тебе не нужно прилагать так много усилий, Фредерик, — засмеялся он, потеряв ритм, в котором мы гребли.