Избранные небом

Юджин плавно покачивался на тихих, вечерних волнах океана смерти. Его глаза были подобны ледяным сапфирам, оттаявшим возле камина, в них читалась кротость и целомудрие, первозданная красота и искренность. Он смотрел на тёмное небо и далёкие мерцающие звёзды, манящие своим блеском и загадочностью неизведанного. Его прекрасное тело расслабленно плыло по течению и качалось, будто в колыбели вечности. Его грудь вздымалась в такт глубокому и размеренному дыханию, и каждая клеточка его организма, эпидермис непревзойдённых форм совершенства, дышала жизнью и гармонией, что было крайне странно в этих местах. Жуткая тоска объяла сердце Юджина, и он никак не мог понять причину столь странного ощущения. Всю последнюю неделю, под вечер, его нутро начинала разъедать невыносимая тоска и боль. Он не мог никому рассказать об этом, и это тяготило его ещё сильнее. Юджин верил, что где-то далеко его непременно кто-то ждёт и истинно любит, ведь в этих местах слово «любовь» имеет совершенно иной смысл…

— Эй, Юджин, идём с нами! — услышал парень голос Латерны.

Он поднял голову, и тёмные капли океана медленно и даже как-то печально стекали по его красивому лицу. Его томные губы приоткрылись и послышался мягкий, но в то же время властный голос:

— В чём дело?!

— Мы собираемся в храм, — отозвалась девушка.

Она стояла в компании двух молодых людей, Нибиуса и Дилана, также знакомых Юджину. Латерна гордо и величественно смотрелась среди двух тёмных посланцев. Нибиус — могучее, статное тело в открытых доспехах, которые сверкали на фоне багряного заката и бликов океана, словно вечные тайны тонули в его глубоких, пронзительных глазах обсидианового оттенка. Нибиуса ещё называли художником, ибо он любил эстетику во всех формах её проявления. Даже когда он убивал, он старался делать это красиво. Витиеватые абстракции перерезанного горла, аккуратно выбитые сердца со сцеженной кровью, и даже подражание античным статуям, лишённым рук и ног. Он был первоклассным убийцей и храбрым воином, не знающим колебаний и жалости. Когда он отдыхал, то действительно любил рисовать. На его полотнах с помощью пера и туши оживали фантастические герои, проходили сражения и жестокие казни, но только кровь на своих картинах он не заменял краской, она была настоящей…

Дилан был в гневе, впрочем, как всегда, и это придавало ему определённый шарм и всегда возбуждало женщин. Постоянно напряжённое тело, где рельефные мускулы были словно выточены из тёмного мрамора. Доспехи были открытыми и не сковывающими движений. Надменный взгляд самца, показывающий единую доминантную и бескомпромиссную особь. Дилан никогда не любил долгих разговоров и был порой даже излишне импульсивен, но такова была его личность, сильная, тёмная и чертовски красивая…

Ну и сама Латерна, дева ночи и дитя порока с кристальным взглядом бирюзы, готовым стать в любую минуту чернее пустоты могил. Гладкая, белоснежная кожа и кроваво-красные пухлые губы, ради поцелуя которых хотелось совершить невозможное и не задумываясь отдать свою жизнь. Волнистые русые волосы ниспадали до обнажённых плеч, как и длинные копьевидные серьги из чёрного гиацинта. Одета Латерна была, в отличие от сопровождавших её друзей, не в доспехи, а в шёлковое индийское сари тёмно-синего цвета. Латерну за глаза называли «хитрая тварь» за её весьма переменчивый характер и вечные поиски личной выгоды во всём, хотя она и не всегда была таковой. Порой она делала что-то абсолютно безвозмездно и первая спешила на помощь, на удивление, прежде всего, самой себе. Но такие порывы были нечасты, и всё остальное время Латерна была хищницей, всегда достигающей своей цели…

— Сколько можно бесцельно валяться здесь? — вспылил Дилан, как обычно, ни с того ни с сего, и молния вторила его словам, яркой вспышкой резанув небо.

— Братишка, ты нас подводишь, — усмехнулся Нибиус. — Все, как обычно, ждут только тебя.

— Я отдыхал, — невозмутимо ответил Юджин, и в то же мгновение гребень подходящей волны подхватил его и плавно вынес на берег.

Парень медленно направился к своим друзьям, стоявшим неподалёку, и там, где ступала его нога и оставался мокрый след, тут же появлялась трава и словно тянулась за ним…

— Я не понимаю, — вновь вскипятился Дилан, — с каких пор Юджин стал сеять «жизнь»?!

— Я Смерть! — резко остановился парень и, взмахнув рукой, заставил упасть несколько деревьев стоявших неподалёку. — И больше не смей упрекать меня в чём-то! В моих жилах течёт тёмная кровь, и не думай, что твой гнев меня испугает. Ты ведёшь себя, как маленький несмышлёныш, который пытается затеять пустую драку лишь для того, чтобы доказать какой смелый!

— Что ты сказал?! — зашипел Дилан и сжал кулаки.

— Спокойно! — властно сказал Нибиус, положив руку ему на плечо. — Не хватало нам сейчас ссоры. Нас ждут в храме, так что давайте поторопимся.

Латерна вышла вперёд и подошла вплотную к Юджину.

— Пойдём, — ласково сказала она, а затем, обняв его и коснувшись губами мочки уха, прошептала: — Ты же знаешь, что ты лучший…

* * *