2
3
4
5
189. А. А. Александрову
<…> Поздравляю Вас с Рождеством и Новым годом и Авдотью Тарасовну также. На Новый год Вам желаю в критических статьях побольше смелости в переступании за черты общепринятого и избитого. В критике Гаршина Вы еще все ходите на цыпочках около этих черточек: войну не хвалите прямо, за военный быт в мирное время не вступаетесь, не пользуетесь всяким случаем прочесть мораль (нашу) недалекому все-таки автору и ослам читателям. Христианство в жизни Вашей личной уже настоящее, святоотеческое, а в статье – еще видно, что сунулись было с евангельского краюшка да и назад… Нет, мол, «не хоцца» говорить настоящее страха ради иудейского (т. е. хамского) и т. д.
Авдотье Тарасовне на Новый 1889 год от всей души желаю носить почаще корсет и вообще всего того, что органически связано с идеей корсета и с житейски-правильным произношением слова «проценты». Орфография – это пустяки (для не-писателя), a comme il faut[80]
разговора – ужасно важная вещь, которая, кстати сказать, и законом Божиим нигде не запрещена. <…>Господь с Вами!
Церковь не забывайте… Небось весь Рождественский пост, как хищные звери, мясо терзали? Мои все Вам обоим кланяются и ждут сюда летом. <…>
Впервые опубликовано в журнале: «Богословский вестник». 1914, июнь. С. 292–294.
190. А. А. Александрову
<…> Продолжаю радоваться за Фета и сызнова с большим удовольствием и чувством перечитывал все эти дни его старые (т. е. молодые) стихи; но его «Вечерними огнями»1
восхищаться, как другие, решительно не могу! «Люблю тебя» (кх, кх!)… «Ты села, я стоял» (кх, кх, кх!)… Не понимаю! И совершенно согласен с Вольтером2, который сказал: «Старая лошадь, старая возлюбленная и старый поэт – никуда не годятся. Я предпочитаю старого друга, старое вино и старую сигару!»Хотел было я к первому письму (об одеждах, фраках и т. п.) прибавить и второе – о разнице между его утренними и вечерними огнями, с дружеским советом о любви умолкнуть; но, вообразите, о. Амвросий, узнавший от кого-то со стороны о моем намерении, прислал мне из скита запрет – сказал: «Пусть уж старика за любовь-то не пронимает. Не надо». Я, конечно, очень охотно положил «дверь ограждения на уста мои». <…>
Впервые опубликовано в кн.: Памяти К. Н. Леонтьева. СПб., 1911. С. 59, 60.
1
2
191. И. И. Фуделю
Дорогой Осип Иванович, я понимаю, что в открытых письмах Вам нельзя было сказать мне, зачем Вы едете в Петербург, но так как я принимаю живейшее участие в Вашей судьбе, то буду ждать нетерпеливо той минуты, когда время позволит Вам сообщить мне откровеннее и подробнее об этом неожиданном деле. Прилагаю при сем две рекомендательных карточки князю Мещерскому и Т. И. Филиппову. Можете и воспользоваться, и не воспользоваться ими по Вашему усмотрению. Насильно я Вам этих (по моему мнению, весьма пригодных Вам) знакомств не навязываю.