Избранные письма. 1854-1891

Cette image est une copie d’une image miraculeuse qui se trouve au Mont-Athos. Je connais la force… La Divinite, la Sainte Vierge et les saints ont deux manieres d'agir sur un homme qui s’incline devant eux — une maniere instantanee que Гоп nomme miracle et dont j'ai fait moi meme une experience eclatante au Mont-Athos; et une autre naturelle et lente, mais fort sensible pour un esprit attentif. C'est a dire en grouppant les circonstances ordinaires de la vie d’une facon profitable pour notre retablissement moral et physigue. Vous en avez aussi un exemple sur moi. J'arrive a Cple dans un etat deplorable, sans argent sans aucune chance pour mon avenir, avec une espece de terreur inferieure qui me devore presqu'a chaque instant, meme au milieu d'une conversation animee et qui semble etre fort gaie; avec une sante abimee… Mais j'arrive dans cette capitale avec la ferme conviction que c'est Dieu qui l'а voulu, que c'est la Sainte Vierge qui a ben it ce voyage. Qu'arrive-t-il? La sante se retablie, les amis sont aimables et hospitaliers, l'argent arrive toujours au moment ou je ne sais plus que faire. Tantot c’est le Ministere qui me donne tout un tiercal (=«Tiercon») d'une maniere inattendue, tantot c’est le «Русский Вестник» qui envoie 1.000 roubles. Maintenant je n’ai que 10 livres turques, je ne sais ce que (je) mangerai dans ma nouvelle maison et ce que j’enverrai a ma femme pour le mois de mai… Mais je ne crainds pas. Je sais que l’argent viendra de quelque part: car Dieu le veut et il rendra les hommes plus intelligents qu’ils ne paraissent, peut-etre, dans un moment de doute…

La sante s’est retablie la terreur est pas see, la femme a ete tout bien que mal nourrie et habillee tout le temps, le «Русский Вестник» me fait des avances, Chalky me plait, mes articles ont du succes, j'ecris beaucoup…

Voila ce que je nomme disposer les circonstances en notre faveur, la seconde facon d’agir. Quant aux miracle, je vous ai raconte ce qui m’est arrive au Mont-Athos avec mon bras malade et avec les deux evangiles.

HelasI Dois-je vous l'avouer? J'ai peur… La crainte du ridicule peut-etre? Un homme comme tout le monde, un Leontiew que nous connaissons tous, un vieux debauche qui se fait mystique lorsqu’il ne peut plus etre debauche (on peut toujours Vetre, Madame, on trouve mille moyens de l’etre) se prend a faire l’apotre de l’Orthodoxie… C’est terrible le ridicule, n’est ce pas.

Allons done, Madame, allons done! Je me trompe… C'est vous; cest a vous que je me adresse… A vous!

Que la benediction de Dieu soit avec vous; quant a mes humbles et mauvaises prieres, elles ne manqueront pas…

II у a encore de bonnes maisons a Chalky qui ne sont pas louees. Qu en dites vous, ou qu’en disent les medicine «tou cosmou toutou»?

Votre devoue: Leontiew.

Перевод:

Сударыня, драгоценнейший и добрейший друг мой! С величайшим сожалением узнал я, что Вы все еще больны и не встаете с постели… Но скажите мне только одно: Вы сделаете для меня исключение и примете у себя в спальне. Я оставлю все свои занятия ради того, чтобы видеть Вас. И если Вы забыли, что имеете во мне друга более искреннего и более преданного, чем все те женщины, которых Вы принимаете, конечно же, безо всяких церемоний, вспомните, что ведь я врач…

А пока, в ожидании Вашего устного ответа (которого мне вполне достаточно), можно поговорить о более важных предметах.

Так слушайте. Помните, как Вы крестились во время нашей прогулки в коляске, когда лошади вдруг понеслись с излишней резвостью? Ведь так? Мне кажется, тогда Вас нашлось более разума, чем когда Вы недостойно распластываетесь перед материализмом.

Поверьте, если раньше отрицание Бога еще могло быть в какой-то мере свидетельством умственного превосходства (истинного или нет, но превосходства)… Наука была тогда внове и еще молода, она много обещала… Но что из этого вышло? Что дала она нам, кроме предметов для удовлетворения любопытства, весьма, правда, привлекательных, но, в сущности, призрачных?

Вся эта хваленая наука есть не что иное, как блестящий мираж между двумя безднами, между начальными гипотезами, непостижимыми тайнами псевдонаучных обоснований и бездной будущего, как личного, так и всего рода человеческого.

Все эти науки, называемые объединившимся в позитивную школу нынешним сбродом высшими, выводятся из физики и химии. Ну а на чем же основаны сами эти фундаментальные науки? На системе (на тайне) атомов, которых никто не видел и, согласно понятиям той же науки, никогда не сможет увидеть. У атома нет размеров, следовательно, это всего лишь нуль. Один нуль, помноженный на тысячу нулей, может ли он дать вещественную величину? Ничто, абстракция, метафизическая выдумка ученых… этот атом (сколько бы мы его ни умножали) — как он может произвести протяженные, осязаемые, видимые, а иногда огромные тела?

Почему, дражайший мой друг, тайна сия менее таинственна, чем догмат о Св. Троице, первородном грехе и искуплении?