Избранные письма разных лет

Я уже совсем «обжился» в Манчестере и вскоре собираюсь в Париж. Но, увы, не на долго, до 15 апреля. Все-таки приятно будет подышать родным (или почти) воздухом. Доходят до меня слухи о журнале, на который Терапиано с Тумановым в поте лица собирают деньги. Но, кажется, не собрали и едва ли соберут, что в порядке вещей. Неточка спрашивает, не устроить ли вечер о Гоголе (Объединение). Я ничего против Гоголя не имею, но где, как, когда, для кого и с кем устраивать? Кстати, о литературе. Давно ли Вы читали «Отцы и дети»? Я перечел по долгу службы — и восхитился. Это без пяти минут первый сорт — не язык, не философия, а образ Базарова. C'est um homme revolte, как сказал бы Camus — предшественник многих теперешних, преувеличенных в своем нигилизме и потому ничтожных молодых людей. Я выражаюсь неясно, но Вы все понимаете с полуслова. Все, кроме покера и его прелести.

До свидания, надеюсь на rue Tureau d'Angin, с уткой или без утки. «Теплый поклон» (это так пишет Аля Бахрах, но Вы меня — т. е. мое некоторое стилистическое удивление— не выдавайте!) моему другу Гингеру.

Ваш Г. Адамович

8.

4IV-52

Дорогая Анна Семеновна!

Шлю Вам и Вашему дорогому супругу сердечный привет. Манчестер все тот же — серый и холодный. А по календарю как будто весна. Писал Раисе Григорьевне, но не получил ответа, здорова ли она? Или ее окончательно обыграл Гингер и молчит она оттого? Напишите мне, что и как. Недели через три я собираюсь быть в Париже. Как Ваши среды? Я пользуюсь воскресеньем и все сегодняшнее утро читал книгу Шаршуна. Читали ли Вы и, если да, что Вы о ней думаете?

До свидания. Спасибо за обед с уткой. Здесь больше кормят сосисками из жеваной бумаги. Буду ждать письмеца от Вас обоих

Ваш Г. А.

9.

12/ VII1-52

Mes chers amis Анна Семеновна и г. Гингер Александр!

Как Вы живете? Что делаете и как вообще все? Вспоминаю Вас часто, а вот написать все не мог собраться.

Здесь жарко, у Вас на нюдистском острове, верно, лучше. К тому же сильно пострадал от рулетки (ceci est entre nous, пожалуйста!). Напишите о себе. Буду очень рад. Я в Париже надеюсь быть через месяц.

Ваш Г. Адамович

10.

9/Х-52

Cher ami Александр Самсонович!

Честное слово, собираюсь писать Вам каждый день, чувства к Вам питаю самые матернии, а собраться все не могу. Вы мне звонили в утро моего отъезда, хотели что–то сообщить, но я впопыхах не успел позвонить к Вам. Простите. Как Вы живете, какие новости, поэтические и вообще? Кто с кем поссорился? Как здоровье Анны Семеновны, которое меня беспокоит. Когда я был у Вас, А. С. была совсем как тень, перышко или воздух, а Вы, недостойный муж, не обращаете внимания.

Вернулась ли наша «старуха», как Вы непочтительно ее называете? Я к богатым людям питаю уважение и никогда бы себе этого не позволил.

Вообще как и что?

Здесь холод и все прочее. Читаю «Записки охотника» и объясняю значение Кантемира для русской общественности. Vous voyez са de coin.

До свидания. Буду ждать письмеца. Кланяйтесь очень Анне Семеновне.

Ваш Адамович

11.

2 мая 1953, Manchester

Дорогие Анна Семеновна и Александр Самсонович!

Пишу Вам обоим вместе, как французские консьержки пишут поздравления – m-ret m-me Duport. А пишу без особого дела, но потому, что Вы меня подозреваете в безразличии к друзьям и даже простой невежливости. Впрочем, дело есть, хотя и безнадежное, к monsieur, а не к madame: послушайте человека старого и опытного, не лежите часами на солнце! Раиса Григорьевна сообщила мне, что Вы опять за это принялись, и я нисколько не удивлюсь, если после такого сеанса Вы бросите ей карты в лицо или назовете ее одним из тех милых слов, которые Вы произносите, когда она идет на кухню заварить чай. Правда, это очень вредно, и может плохо кончиться! Я в медицине толк знаю, а в солнце

есть стороны коварные, которые и вступают в силу, как только оно видит, что можно воспользоваться человеческой доверчивостью. На солнце безопасно двигаться, но всегда опасно оставаться неподвижным