Избранные письма. Том 1

Пусть будет так, как Вы пишете. Во всем виноват я: мои самодурство, капризы, своеволие и остаток дилетантства. Пусть в театре все обстоит благополучно.

Умоляю только об одном. Устройте мне жизнь в театре — возможной. Дайте мне хоть какое-нибудь удовлетворение, без которого я более работать не смогу. Не пропустите времени, пока еще любовь и вера в наш театр не потухли навсегда. Поймите, что теперь я, как и все мы, слишком захвачен тем, что происходит на Руси. Не будем же говорить о каких-то профессиональных завистях и самолюбиях. Ей-богу, я с этим покончил навсегда, хотя бы потому, что я очень состарился. В режиссерстве никогда у меня и не было этой зависти. Я не люблю этой деятельности и делаю ее по необходимости.

В актерской области я подавил свое самолюбие, упорно уступаю дорогу всем и поставил крест на себе. Теперь я буду играть только для того, чтобы не разучиться показывать другим.

Оцените же хотя эту мою внутреннюю работу и победу над собой и не напоминайте мне мои режиссерские успехи, на которые я плюю.

Неужели же я уступил бы прежде кому-нибудь ту роль, которая мне удается, — да и теперь я это сделаю с большой болью, — но как легко я это делал всегда в режиссерской области.

Мне ничего не стоит передать просмакованную мною пьесу другому, раз что я верю в то, что она ему удастся.

Это ли не явное доказательство того, что я актер по природе и совсем не режиссер. Я не могу удержать улыбки радости, когда меня хвалят за актерство, и смеюсь над похвалами режиссеру.

Успех моего режиссерства нужен не мне, а театру. И я радуюсь в этих случаях только за него. Не сводите же никогда счеты со мной {575} в этой области. Снимите меня с афиши раз и навсегда. Здесь я Вам не конкурент. Лучше подумайте о том, чего мне стоило уступить первенство актера — Качалову и другим. Я это сделал для дела и для семьи и с этих пор у меня нет личных самолюбий. Зато я стал строже и ревнивее к самому делу, от которого требую еще большего за все то, что я сломил в себе. Я имею право теперь требовать широкой общетеатральной деятельности на всю Россию, хотя бы… и в этом направлении уже нельзя удержать моего самодурства. Может быть, я разобью себе голову, а может быть… умру спокойно.

Я не могу поэтому разбирать, какой человек Мейерхольд, большой или маленький, лукавый или простой… Он мне нужен… потому что он большой работник. Я радуюсь, когда он говорит умно, и печалюсь, когда он дает бледную mise en scиne. Если Вы расширите рамки Вашей опеки для такой деятельности — общественной и гражданской, — я буду Вам благодарен, если же Вы сузите рамки до размера простого антрепренерства, я задохнусь и начну драться, как подобает самодуру.

Судите сами: можно ли достигнуть чего-нибудь с таким самодуром? Объяснениями? Сомневаюсь. Нужна нечеловеческая работа. Если Вы меня призываете к ней, — я буду самым послушным работником.

Давайте работать так, как обязан работать теперь каждый порядочный человек.

Сделайте то же, что и я. Сломите свое самолюбие.

Победите меня делом и работой. Тогда Вы не найдете преданнее меня человека. Объяснения не заменят дела. Давайте же отдохнем и примемся за настоящую работу.

Любящий вас К. Алексеев».

[957] Архив Н‑Д, № 1013.

Год устанавливается по работе Вл. И. Немировича-Данченко над режиссерским планом «Горя от ума».

[958] Мизансцена — здесь: режиссерский план.

[959] Роль Фамусова первоначально была поручена В. В. Лужскому. Играл ее К. С. Станиславский.

[960] В первой половине июня 1905 г. К. С. Станиславский работал с В. А. Симовым над постановочным решением «Драмы жизни». В дальнейшем художниками спектакля стали В. Е. Егоров и Н. П. Ульянов.

[961] Екатерина Николаевна — жена Вл. И. Немировича-Данченко.

[962] См. письмо 188.

[963] ЦГАЛИ, ф. 80, оп. 1, ед. хр. 160.

Год устанавливается в связи с работой Вл. И. Немировича-Данченко над режиссерским планом третьего действия «Горе от ума».

[964] {576} Общество любителей российской словесности, председателем которого был в это время А. Н. Веселовский.

[965] Архив Н‑Д, № 1615.

Год устанавливается по содержанию письма.

[966] С. Т. Морозов покончил жизнь самоубийством в Ницце, 13 мая 1905 г.

[967] В сохранившихся письмах К. С. Станиславского к Вл. И. Немировича-Данченко этих слов нет.

[968] Как таковому (нем.). — Ред.

[969] Архив Н‑Д, № 1616.

Год устанавливается по упоминанию пьесы Горького: … пьесы Алексея Максимовича. Чтение пьесы «Дети солнца» состоялось в театре 8 августа 1905 г.

[970] Публикуется впервые, по черновому автографу телеграммы (архив Н‑Д, № 681).

Датируется в связи с возвращением Вл. И. Немировича-Данченко в Москву (2 августа).

[971] Архив Н‑Д, № 7223.

Год устанавливается по содержанию письма.

3 сентября 1905 г. К. С. Станиславский уехал в Севастополь, где пробыл две недели, работая над режиссерской планировкой четвертого акта «Детей солнца» (планировка первых трех актов была им закончена в августе).