Избранные письма. Том 2

[816] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 414.

[817] Роль Манилова в «Мертвых душах» В. А. Орлов не играл. Первым исполнителем был М. Н. Кедров.

[818] М. С. Гейтц.

[819] Н. Н. Литовцева.

[820] П. В. Массальский был вторым исполнителем роли Безайса в спектакле «Наша молодость». На премьере эту роль играл Н. И. Дорохин.

[821] Речь идет о репетициях пьесы В. М. Киршона «Хлеб».

[822] Предполагалось поручить В. И. Качалову роль «Первого» (ведущего) в инсценировке «Мертвых душ».

[823] {640} Архив Н‑Д, № 1789‑а, б.

[824] Предпочитает (производное от франц. prйfйrer). — Ред.

[825] «Джонни» — опера Э. Кшенека. Премьера в Музыкальном театре имени Вл. И. Немировича-Данченко состоялась 15 мая 1929 г. Руководитель постановки Вл. И. Немирович-Данченко, режиссер Л. В. Баратов.

[826] «Тиль Уленшпигель» — опера М. Лотара, русский текст П. Г. Антокольского. Премьера в Музыкальном театре имени Вл. И. Немировича-Данченко состоялась 26 февраля 1931 г. Режиссеры Л. В. Баратов и Б. А. Мордвинов.

[827] Немирович-Данченко приводит по памяти реплику Соленого из первого акта «Трех сестер»: «Одной рукой я поднимаю только полтора пуда, а двумя пять, даже шесть пудов. Из этого я заключаю, что два человека сильнее одного не вдвое, а втрое, даже больше…»

[828] Из письма К. С. Станиславского к Ф. Д. Остроградскому от 23 октября 1929 г. явствует, что он относился к идее объединения двух оперных театров отрицательно: «Что, вода и масло соединяются? Так точно мы не можем соединиться с Музыкальным театром. То, что они называют новым искусством, я считаю самым старым, времен наших прабабушек. Говорю об актерах, а не о модных конструкциях и декорациях, которых я органически не переношу в том виде, как они показываются. Они считают нас старомодными. Нужно поставить вопрос ребром. Соединение двух студий — это есть уничтожение студии Станиславского. Студия Немировича-Данченко плюс Станиславского существовать не может» (архив Ф. Д. Остроградското в Музее музыкальной культуры имени М. И. Глинки, ф. 318, № 62).

[829] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1961. Копия, машинопись.

[830] 25 марта 1931 г. шел спектакль «Реклама», в котором С. В. Халютина исполняла роль Мэри Сеншейн, репортера газеты «Вечерняя звезда».

[831] К тексту письма сделано следующее примечание: «Если Михаила Сергеевича Гейтца не удовлетворит мое письмо Халютиной, то предлагаю ему вывесить выговор, а письма моего не посылать. В. Немирович-Данченко».

[832] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 7523.

[833] Ольга Николаевна Андровская была бессменной исполнительницей роли Рокси Харт в «Рекламе». Участником всех ста представлений был также М. И. Прудкин в роли адвоката Билли Флинна.

[834] {641} Опубликовано в кн.: Алла Константиновна Тарасова. Документы и воспоминания. М., «Искусство», 1978.

К письму приложена записка О. С. Бокшанской: «Милая Алла Конст‑на! Посылаю Вам записочку от Вл. Ив., кот. была вложена в его п‑мо ко мне сегодня утром». Датируется по связи с этой запиской.

[835] Публикуется впервые. Автограф — у адресата. Датируется по содержанию.

[836] Еще в 1912 г. Немирович-Данченко писал В. И. Качалову: «Мне очень хотелось бы, чтобы Вы играли Тартюфа». Подобно ролям Хлестакова, Фигаро, а позднее Чичикова, роль Тартюфа чрезвычайно сильно в течение многих лет привлекала Качалова, уверенно считавшего Себя актером по преимуществу «характерным». Но тогда планы постановки «Тартюфа» не осуществились — к репетициям даже не приступали. Когда же комедия Мольера была наконец поставлена в МХАТ (1939), режиссер спектакля М. Н. Кедров не предложил роль Тартюфа Качалову.

[837] Р. К. Таманцова, очевидно, заменяла в это время уехавшую в отпуск О. С. Бокшанскую.

[838] В ответном письме П. А. Марков писал: «Ваше письмо я немедленно сообщил Мордвинову. Мы срочно выписываем перевод Лозинского, [он еще не был издан. — Ред.] с тем, чтобы ознакомиться с ним нам самим и Василию Ивановичу. … Сам по себе Ваш замысел смешать переводы меня и Мордвинова увлек, так как он может дать большое ритмическое разнообразие спектаклю» (Музей МХАТ, архив Н‑Д, № 4869/1). В письме от 17 октября 1931 г. П. А. Марков сообщал: «Из переводов. “Тартюфа” Василий Иванович предпочитает перевод Лихачева. Перевод Лозинского кажется ему чересчур тяжелым и, главное, стилизованным. Во всяком случае, на его взгляд, он будет восприниматься зрителем именно как стилизация, а не живая речь. Поэтому ему хотелось бы роль Тартюфа работать по переводу Лихачева» (архив Н‑Д, № 4869/4).

В переводе М. Л. Лозинского сохранена силлабическая структура мольеровского стиха. Перевод В. С. Лихачева — силлабо-тонический. Для спектакля «Тартюф» 1939 г. после долгих прений был принят перевод Лихачева, но с существенным редактированием текста, которое было поручено В. Я. Виленкину.

[839] Публикуется впервые. Автограф у адресата.

Датируется по содержанию.

[840] Е. К. Малиновская.