Конь, воротившись издалече,Пришел за милостью к царю.В поко́е царском дым от свечекПятнал вечернюю зарю.Царь умирал. Обрюзглый, праздный,Он слушал чтенье псалтыря.Незаживающие язвыПокрыли голову царя.Он высох и лежал в постели,Платком повязан по ушам,Но всё глаза его блестелиИ взор, как прежде, устрашал.Худой, как перст, как волос, длинный,Конь бил царю челом. И тотПромолвил: «Головы повиннойМоя секира не сечет.А всё ж с немчином дал ты маху! —Сказал он, глянув на Коня.—Сбежал он, и за то на плахуТащить бы не тебя — меня!Корысти не ища в боярстве,Служи мне, как служил вчера,Зане́ потребны в государствеГородовые мастера».И встретил Конь друзей веселых,Чей нрав и буен и широк,И услыхал в окрестных селахПевучий бабий говорок.В полях кузнечики трещали,На Клязьму крючник шел с багром,И, словно выстрел из пищали,В полях прокатывался гром.И ветерок свистел, как зяблик,И коршун в синем небе плыл,И перепел во ржах прозяблых,Присев на кочку, бил да бил.И два старинных верных друга,Что особливо чтят гостейИз-за моря, — метель да вьюга —Его пробрали до костей.И бабы пели в избах тесных,Скорей похожую на стон,Одну томительную песню,Что с колыбели помнил он:«И в середу —Дождь, дождь,И в четверток —Дождь, дождь,А соседи бранятся,Топорами грозятся…»