Избранные произведения

Пою морскую брань, потомки! ради вас,
Да будет слышен вам усердной музы глас.
Не нужны мне цветы, восторги там напрасны,
Где славные дела собою сами ясны.
Отвсюду мечет гром Россия на врагов!
Уже Архипелаг зрит северных орлов.
Не басни воспевать моя стремится лира,
Чесмесский бой в очах всего свершался мира.
А ежели в стихах цветы какие есть,
Так их рассыпало усердие, не лесть.
Люблю отечество, люблю и славу нашу;
Не ей придам красы, но ею песнь украшу.
На крыльях истины к Парнасу прелечу;
Внимайте, музы, мне, россиян петь хочу!
Ко ободрению имея мысль едину,
Что может всё воспеть, кто пел Екатерину.

Поведай, истина, сражения вину,

За что расторгли два народа тишину?
Не солнце ли одни у прочих похищают?
Не реки ль ко своим пределам обращают?
Не заражают ли вселенную они?
Причины должны быть такие битв одни.
И солнце на местах, и воды остаются,
Но страждет Греция, там крови реки льются.
От греков отлучен прекрасный солнца свет;
Печаль в домах у них, боязнь в сердцах живет.
Им в горечь рек струи срацины претворили,
Которые восток под иго покорили.

Во славе где сиял божественный закон,

И вера на столпах воздвигла светлый трон;
Где храмы вознесли главы свои златые,
Курился фимиам и с ним мольбы святые;
Где муз божественных был слышен прежде глас,
Где зрелся Геликон, где древний цвел Парнас;
В стране, исполненной бессмертных нам примеров,
В отечестве богов, Ликургов и Гомеров,
Не песни сладкие вспевают музы днесь —
Парнас травой зарос, опустошился весь.
Герои славные в Афинах не родятся,
Во Спарте мудрые законы не твердятся;
Евфратских жителей оружия молчат,
На греках тяжкие оковы там звучат;
Святые здания в пустыни превращенны,
Из материных рук их дщери похищенны;
В чужих руках теперь Ахейский славный град,
Где зрели греки рай, там ныне видят ад.
В оковах старики подъемлют к небу руки;
Свирепство, зверство там. Где церковь! Где науки!
Затмился царский трон и зданий красота.
Облег свирепый змий священные места,
Ни воплю страждущих, ни стону их не внемлет;
Ужасную главу на встоке он подъемлет,
Пространству радуясь отторженных границ;
Слезами веселясь и бледностию лиц,
Еще не чувствует людей теснимых бедства.
Для варварской души в злодействах нет посредства!
Увидя Грецию, упадшую пред ним,
Считает целый мир подножием своим
И мнит: коль есть цари на свете сем другие,
То щедрости его обязаны такие.
Успехом обуян и гордостью своей,
Поставил сам себя вселенной судией.
Он гордости своей препятствия не чает
И полночь во уме под власть свою включает:
Союз, святой союз с Россией нарушен;
Обресков прав своих и вольности лишен.

Тогда кровавая война от стран восточных

Парит, касаяся пределов полуночных.
В руке свирепый меч и пламенник несет;
Пожары, смерть и глад текут за нею вслед;
Пустеют жатвы вкруг и здания дымятся,
В полудни небеса сгущенной пылью тмятся.
Повсюду слышен вопль, реками кровь течет;
Ужасных Евменид из вечной тьмы влечет.
Как бурных ветров бег далеко в понте внемлют,
Когда они валы во глубине подъемлют;
Или когда, отняв у солнца светлый луч,
Разит свирепый гром, расторгнув недра туч;
Так шум издалека и топот раздается
В окрестных областях, куда война несется.
Изображение свирепости ея:
Из алчных челюстей яд льется у нея.
Увидя грозну брань, Европа задрожала;
Россия двигнулась и злобу удержала!
Алкающа весь мир в смятение привесть,
Давно бы без того успех имела лесть;
И, услажденные всеобщею войною,
Лилеи бы сплелись с кровавою луною.
Подъемлется толпа срацин, как прах густой,
Но Север воспрянул: «О дерзкий враг! постой!»

Подняв свою главу в зеленых лаврах новых,

Отечество мое у берегов Днепровых,
На скипетр опершись, к Луне спокойно зрит;
Гор Киевских оно с вершины говорит:
«Не греков здесь ищи, не царства их другого,
Здесь молния тебе во сретенье готова;
Ограда крепкая закона и венца,
Здесь храбростью горят российские сердца,
Здесь древних род славян сияет в полном цвете,
Который славою давно гремит во свете;
Ты весь против меня восток вооружил,
На войски многие надежду положил;
А мы на храбрости надежду основали.
Когда б одни полки победы даровали,
Давно б раздался здесь трубы военный глас,
На Марсовы поля звала бы слава нас,
И земледельчески б преобратились руки
В военны подвиги, их песни — в бранны звуки;
Но я оставила друзей и чад моих
Рачение иметь о житницах своих;
По селам и лугам их песни раздаются.
Не многи воины со мною остаются!
Как будто нет войны и тишина цветет;
Мне слава вкруг Днепра венцы свои плетет;
Но здесь любезный мир, украшенный цветами,
Любуется везде обильными местами;
Оливну ветвь держащ, возводит тихий взор
На тучности долин, и на зеленость гор,
На класы желтые, на паствы, на оливы;
Извне имея брань, внутрь царства мы счастливы
Тогда почувствуем, что с вами мы в войне,
Как ваших гром побед услышим в тишине.
Так всякая страна счастливой наречется,
В которой мудрый царь о подданных печется».

Сие России дух, Стамбул, тебе речет;

Но враг, рассвирепев, на пагубу течет,
На персях у себя он язвы зрит глубоки
И крови собственной текущие потоки;
Своей суровостью и злобой ослеплен,
Тем паче зверствует, чем больше изъязвлен:
Такая движет злость ко брани оттоманов
Противу северных орлов, как хищных вранов.

Полночной славы гром во всех местах гремит,

Друзьям российским в честь, ее злодеям в стыд.
Знамена их в Крыму и вкруг Дуная веют,
В Морее паруса у Дарданелл белеют.

Творили в древности волшебством чудеса,

Ко помощи призвав иль ад, иль небеса;
Не бледную луну с небес теперь сзывают,
Не двигаться с их мест горам повелевают:
Ко удивлению Россия бурных вод,
Из флота малого другой рождает флот,
Летающи суда из недр его исходят,
В восторг вселенную, срацина в страх приводят.
Европа! не дивись, на наши зря дела:
Полночный скипетр здесь Минерва приняла,
Она со славою ликует на престоле;
Екатерина здесь, и не скажу я боле!
О славе дел ее гремит повсюду слух;
Предшествует в морях ее героям дух,
Она бессмертными себя делами славит;
Минерва ли весь мир дивиться не заставит!

На Сейне тщетные преграды им творят,

Полночные орлы уже к Луне парят,
И Махометов знак трепещет и темнеет,
Полуденна страна, как лилия, бледнеет.
С перуном шествуют российские полки,
Не страшны бури им, моря не глубоки;
Не тяжек зной, ни хлад, для россов нет препоны,
Выходят новые Тезеи, Сципионы;[1]
К погибели срацин един остался шаг.
Колена преклонил уже Архипелаг
И лавры отдает лакедемонцам новым,[2]
Ко Чесме двигшимся с Спиридовым, с Орловым.

Дай крылья, муза, мне, к Морее прелечу;

Дай лиру! брань воспеть Чесмесскую хочу,
В бессмертие ее история включает:
Она бессмертием и песнь мою венчает.