Избранные произведения

Титовой прах лежит в могиле хладной сей.
Чувствительну красу, приятность с добротою
Посекла смерть косою,
Прервавши нежну нить ее цветущих дней.
Любовь! вздохни о ней.

<1796>

91 {*}

Отец мой здесь лежит, пришлец! остановися
И помолися,
Чтоб богом так любим он был,
Как ближних он любил!

<1796>

92. СТИХИ НА ПЕРЕВОД «ИЛИАДЫ» Г. КОСТРОВЫМ {*}

Седьм знатных городов Европы и Ассии
Стязались кто из них Омира в свет родил?
Костров их спор решил
Он днесь в стихах своих России
Отца стихов усыновил.

1797

II

93. НА НОВЫЙ 1797 ГОД {*}

Как дождевая капля в море,
Такв вечность канул прошлый год,
Умчали радости и горе,
Но, улетев, отверстый вход
Оставил в мир им за собою.
Почто ж могучею рукою
Не затворил он тех дверей,
Чрез кои горесть к нам втекает?
Никак: он вход им заграждает,
Оставя Павла у дверей.

1797

94. ОТ СТАРОСТЫ ПАРНАССКА ЦЕХА {*}

Сей час
Я получил приказ,
И хоть всю прошлу ночь сомкнуть не мог я глаз
(Зане от зависти сну сделалась помеха),
Но если лиры бог
Поможет с высоты небесной,
То свадебный спеку пирог, —
Боюсь лишь, чтоб он не был пресный.
Иной, кто маслену провел с подругой ночь,
Легко поведат в-точь
Любовны, брачные потехи,
Но мне,
Которому случилися помехи
Их видеть и во сне,
Возможно ли успеть,
Чего лишаюсь, то воспеть?

Начало 1799

95. КАРТОН, {*}

ПОЭМА, ТВОРЕНИЕ ДРЕВНЕГО КАЛЕДОНСКОГО БАРДАОССИЯНА, СЫНА ЦАРЯ ФИНГАЛА

Весьма давно, вникая в коренное народное русское стихосложение, поражен был я красотою его и, сожалея, что отечественное богатство сие коснеет в презрении, сочинил «Изыскание о гипербореанах», в переводе поэмы Оссиановой «Картона», который должен был сопровождать оные, поместит для образца несколько родов русского стихоразмерения.

Около 25-ти лет не издавал сочинений я сих в свет из лени, нерадивости, по причине коих остаются уже 10 лет под спудом 1200 экземпляров лирических моих сочинений. Может быть, иной догадливый читатель мой сочтет, что сие сделано мною из благоразумной осторожности, ибо чем позднее выйдут иные творения в свет, тем выгоднее для сочинителя и читателей. Как бы то ни было, я решился не прежде издать перевод поэмы «Картона», как после прочтения в «Беседе любителей русского слова» сперва «Письма» моего к Сергею Семеновичу Уварову о русско-латинском эксаметре, а потом «Краткого изыскания о гипербореях», в которых старался я доказать, что русский размер стихов имеет существенные преимущественные красоты пред стихосложением древних и новейших народов, и тем надеялся возбудить ревность искуснейших соотечественных пиитов к обогащению словесности, нашей драгоценною собственностию.

Истинно почту себя счастливым, когда не тщетною обольщал себя надеждою и если труд мой удостоится одобрения просвещенных людей.

1816