Избранные произведения

В Комиссии демократические депутаты говорили о моральных достоинствах крестьянина-труженика, об его благородном нравственном облике. О способности государственно мыслить свидетельствовали и сами выступления крестьянских депутатов. И в «Трутне» в целом ряде статей были подчеркнуты благородство, честность, трудолюбие, высокие нравственные достоинства крестьян. Как в Комиссии крестьянским депутатам Чупрову и Жеребцову с их защитой бесправных крепостных, с их чуткостью к бедам и страданиям миллионов хлебопашцев противостояли жестокие дворянские депутаты Глазовы, Нарышкины и Щербатовы, так и в «Трутне» в знаменитых «Крестьянских отписках» бессердечному, озверевшему и утратившему человеческий облик барину Григорию Сидоровичу противостояла целая крестьянская община, у членов которой было благородное человеческое чувство взаимопомощи.

В Комиссии демократические депутаты издевались над нелепыми, антиобщественными в своей сущности, претензиями аристократов-дворян, и в частности над выступлениями Щербатова, упрямо настаивавшего на необходимости особо отметить права и заслуги дворян, которые могут доказать свои пятисотлетние родословные. В «Трутне» эта тема сатирически, разработана Новиковым в «Рецептах», в которых был создан сатирический образ Недоума. Образ этот поразительно напоминает облик Щербатова с его спесивыми речами в Комиссии.

В Комиссии демократические депутаты резко выступили против употребления слова «подлый» по отношению к крестьянству. Новиков в «Трутне» обрушится на «глупых дворян», которые называют «подлыми» тех, кто родился от «добродетельных и честных мещан».

В Комиссии был поднят голос в защиту «среднего рода людей», «которые обитают в городах и, не быв дворяне или хлебопашцы, в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах упражняются». И в «Трутне» мы находим много выступлений Новикова в защиту этих людей: он отстаивает их права, подчеркивает их достоинства и заслуги перед отечеством.

Одной из важнейших тем журнала стала тема борьбы за национальные основы русской культуры, борьбы против варварского преклонения перед чужой, и прежде всего французской, внешне показной культурой и против враждебных идеологических влияний. При этом наивно всю борьбу сводить к высмеиванию петиметров, мастеров «волосоподвивательной науки», тех дворянских «поросят», кои после пребывания во Франции возвращаются «совершенными свиньями». Борьба эта носила глубоко идейный характер, она отразила исторический момент в жизни России, явившись первым этапом в процессе сложения идеологии русского просвещения. Импорт французских мод и буржуазных идей, правительственная политика покровительства этому импорту мешали росту русской самобытной передовой культуры. Эта самодержавная политика, опираясь на идеологию дворянского космополитизма, еще больше развивала у «благородного» сословия презрение ко всему русскому, ко всей России. В итоге часть дворянства полностью порывала связи с национальными истоками, превращаясь не только в социально, но и в национально чуждый народу паразитический класс.

Сатирически изображая преклонявшихся перед французской культурой дворян, Новиков смело выступил и против самой Екатерины, покровительствовавшей политическим теориям энциклопедистов. Вот почему ведущей темой журнала стала борьба Новикова с легендой о просвещенном характере русского «самодержавства», борьба с «алтарем» Екатерине, создаваемым ею самой и ее французскими «друзьями». Так Новиков прямо продолжил дело, начатое до него философом и депутатом Комиссии Яковом Козельским.

Прежде всего Новиков задался целью сорвать маску просвещенного монарха с Екатерины-писательницы, показать обществу подлинное лицо монарха-деспота, занимающегося литературой. И Новиков это великолепно осуществил. В ряде статей — двух письмах Правдулюбова, письме Чистосердова, заметках «Издателя «Трутня» и других — Новиков обличает политическую игру Екатерины в просвещенного монарха, объясняет читателю, сколь реакционна позиция правительственного журнала, занявшегося пропагандой вздорной и политически несостоятельной легенды о просвещенном характере екатерининского «самодержавства». Более того, в своих статьях Новиков первым создал резко памфлетный образ Екатерины-деспота, прикрывающей свою жестоко-крепостническую политику болтовней о «златом веке» в России. Екатерина — это пожилая дама «нерусского происхождения», плохо знающая по-русски и «похвалами избалованная», болтающая о «человеколюбии», но в то же время действующая так, что во всем видны «кнуты да виселицы» — средства, «самовластию свойственные». Екатерина, «неограниченный самолюбец», издает журнал «Всякий вздор», чтобы показать, якобы она «единоначальный наставник молодых людей», «всемирный возглашатель добродетели». Но, заявляет Новиков, как ни старается «неограниченный самолюбец» переодеться в тогу наставника и мудрого государя, он «из-под сего смиренного покрова кусает всех лишше Кервера».