Другим печальный стих рождает стихотворство,Когда преходит мысль восторгнута в претворство,А я действительной терзаюся тоской:Отъята от меня свобода и покой.В сей злой, в сей злейший час любовь, мой друг, тревожит,И некий лютый гнев сие смятенье множит.Лечу из мысли в мысль, бегу из страсти в страсть,Природа над умом приемлет полну власть;Но тщетен весь мой гнев: ее ли ненавижу?!Она не винна в том, что я ее не вижу,Сержуся, что не зрю! Но кто виновен тем?!Причина мне случай в несчастии моем.Напрасно на нее рождается досада;Она бы всякий час со мной быть купно рада.Я верен ей, но что имею из того?!Я днесь от беспокойств терпенья моего,Лишенный всех забав, ничем не услаждаюсь,Стараюсь волен быть и больше побеждаюсь,В отчаянии, в тоске терпя мою беду,С утра до вечера покойной ночи жду,Хожу, таская грусть чрез горы, долы, рощи,И с нетерпением желаю темной нощи,Брожу по берегам и прехожу леса,Нечувственна земля, не видны небеса.Повсюду предо мной моей любезной очи,Одна она в уме. Дождався тихой ночи,Глаза хочу сомкнуть во тихие часы,Сомкну, забудуся. Но, ах! ея красыИ очи сомкнуты сквозь веки проницаютИ с нежностью мое там имя восклицают.Проснувся, я ловлю ея пустую теньИ, осязая мрак, желаю, чтоб был день.Лишася сладка сна и мояся слезами,Я суетно ищу любезную глазами.Бегу во все страны, во всех странах грущу,Озлюсь и стану полн лютейшия досады,Но только вспомяну ея приятны взгляды,В минуту, я когда сержусь, как лютый лев,В нежнейшую любовь преходит пущий гнев.<1774>
НА СМЕРТЬ ТАТИАНЫ МИХАЙЛОВНЫ ТРОЕПОЛЬСКОЙ, ПЕРВОЙ АКТРИСЫ ИМПЕРАТОРСКОГО ПРИДВОРНОГО ТЕАТРА
В сей день скончалася, и нет ея теперь,Прекрасна женщина и Мельпомены дщерь,И охладели уж ея младые члены,И Троепольской нет, сей новыя Ильмены.Элиза да живет на свете больше лет,Она осталася, но Троепольской нет.Живущие игрой к увеселенью света,Ей память вечная, Элизе многи лета!Да веселит она игрою наш народ;И чтобы мир изрек: «Элизе сотый год!»А ты, мой верный друг, игравший нам Мстислава,Кем днесь умножилась моя в России слава,Старайся, чтобы наш театр не пал навек.А так — как жалостный и добрый человек —Восплачь, восплачь о той со мной и воспечались,Которой роли все на свете окончались!18 июня 1774