Избранные произведения

Это происходило потому, что Рылееву, как и большинству наследников просветительских идей, был свойствен метафизический подход к истории. Человеческая личность, национальный характер представлялись им вечными и неизменными, с чем, как говорилось, Пушкин уже не был согласен.

Однако Пушкин, внимательный читатель «Дум», заметил, что, работая над ними, Рылеев не оставался на одном месте. Последние (по времени написания) думы «Иван Сусанин» и «Петр Великий в Острогожске» он отметил как удачные исключения. [1] В письме к Вяземскому от 4 ноября 1823 года Пушкин заметил: «Первые думы Ламартина в своем роде едва ли не лучше «Дум» Рылеева; последние прочел я недавно и еще не опомнился — так он вдруг вырос». [2]

Работая над думами в течение 1821—1823 годов, Рылеев менялся как поэт. В последних его думах появляется более пристальное внимание к фону, который в думе «Петр Великий в Острогожске» обрисован не схематично, а конкретно и самобытно, с подлинным знанием местности.

В «Иване Сусанине» правдивое изображение крестьянского быта, сосредоточенность на событиях и поступках героя (а не декларативный монолог, как в более ранних думах) делают образ костромского крестьянина живым и убедительным. И все же жанр думы — в том виде, как он сложился у Рылеева, — не давал возможности развернуть в нем этнографические или исторические описания. Заключительные строфы «Петра Великого в Острогожске», так понравившиеся Пушкину, собственно уже выводили произведение за пределы этого жанра, отличительную особенность которого составлял героический пафос.

Издавая «Думы» в 1825 году отдельной книгой, Рылеев почти ничего в них не изменил. Творчески он уже перерос их настолько, что не мог возвращаться к работе над ними. Но вместе с тем считал их полезными и нужными для читателя. Его взгляд на литературу как на общественно значимое явление, упор на ее воспитательную роль оставался неизменным. Рылеев только сопроводил свои «Думы» предисловием и историческим комментарием, в большей части написанным П. М. Строевым, отчасти самим поэтом.

Сохранилось две редакции предисловия Рылеева к «Думам». Более ранняя редакция (1823 или начало 1824 года) подчеркивает просветительский пафос всего сборника. Судя по этому предисловию, «Думы» предназначались для простого народа, а целью автора было «пролить в народ наш хоть каплю света». Резкие выпады против деспотизма и тиранов — врагов просвещения («...один деспотизм боится просвещения, ибо знает, что лучшая подпора его — невежество... Невежество народов — мать и дочь деспотизма...») — показывают, что предисловие это создавалось поэтом, который видел в поэзии средство борьбы с деспотизмом. Однако понимая, что такое предисловие цензура не пропустит, Рылеев создал другую его редакцию, в которой отбросил все рассуждения о деспотизме и просвещении, сократил большую часть ссылок на Ю. Немцевича и высказал очень примечательные соображения о фольклорных истоках своих дум. «Дума, старинное наследие от южных братьев наших, наше русское, родное изобретение. Поляки заняли ее от нас. Еще до сих пор украинцы поют думы о героях своих: Дорошенке, Нечае, Сагайдачном, Палее, и самому Мазепе приписывается сочинение одной из них... Соглашая заунывный голос и телодвижения со словами, народ русский иногда сопровождает пение оных печальными звуками свирели».

Это указание в предисловии 1824 года на связь с фольклором, никак до того не отразившуюся в самих думах, говорит о новом сдвиге в творчестве Рылеева, когда он, подобно другим романтикам, вплотную подошел к проблеме народности литературы и с этих позиций обратился к фольклору. Интерес к этнографии, историческому колориту, народному быту, слабо ощутимый в поздних думах, очень заметен в последующем творчестве поэта. Предисловие к «Думам» отражает, таким образом, позиции Рылеева не в период создания дум, а уже в период его работы над историческими поэмами.

Надо полагать, сам Рылеев, уже неудовлетворенный историзмом своих дум, решил дополнить их историческим комментарием. Написанные в большинстве своем точным прозаическим языком, содержащие даты, ссылки на летописи, значительный фактический материал, отсутствующий в думах, эти исторические справки иногда расходились с художественными текстами в трактовке поведения исторических героев и их оценке (см., например, думы «Глинский», «Курбский»), Но свой усилившийся интерес к историческим подробностям Рылеев уже реализовал в произведениях других жанров. Он шел к эпосу и драме.

3

1823 год — год окончания «Дум» и начала работы над поэмой «Войнаровский» — знаменует наступление нового периода творчества Рылеева. В этом же году он вступает в тайное общество, что определяет дальнейшее направление его творчества.

В первой половине 1823 года И. И. Пущин принимает Рылеева в Северное общество в качестве «убежденного», то есть члена так называемого «верхнего круга». Отсюда можно заключить, что по своим политическим взглядам Рылеев был готов к вступлению сразу в «верхний круг».