Избранные произведения

Поэмы 221 Все ж с божьей помощью воссядешь ты в столице Того, кто до сих пор томит тебя в темнице! 68 Тенчиньский же, успев в дворце отпировать, Уехал в Люблин свой, чтоб старостою стать. За многие свои отмечен превосходства, Он там же получил позднее воеводство. Друг, помни — встречу ты невесте обещал, Когда из Швеции по морю уезжал. Нет, не забудешь ты! Любовь алмазом пишет Слова, которыми всечасно сердце дышит. Лишь кончил ты дела в родной стране своей, Как занялся и тем, что для души важней, И, имя божие на помощь призывая, Собрался в ту страну, где дева молодая. Друзей немалое число с собой ты взял. От казимировых, глядящих в небо, скал 69 До Гданьска Вислою ты мог спуститься вскоре, Чтоб свой дальнейший путь свершить в открытом море. Не знает человек, что выбрать, предпочесть, И счастье он порой готов за горе счесть. От бога не было тебе благословенья, Был труден переезд, он дал лишь огорченья. Опасен был твой путь. Уйдя в морской туман, Следил за берегом флот короля датчан, Готовился напасть.70 И ждал он в нетерпенье Кому с Фортуной Марс окажет предпочтенье. Верх взял извечный рок, несчастный жребий твой. Ты, благородный граф, с отважною душой

222 Тексты Поднялся на корабль, храня в груди признанье Любви, что выносить не в силах ожиданья. И трижды твой корабль в морской пускался путь, И трижды должен был назад он повернуть. Потом все ж двинулся, глубоко роя волны И парус развернув, попутным ветром полный. Но не успел закат на небе отпылать, Как вихрь обрушился на всю морскую гладь. Завыл он, засвистал и, путникам на горе, За валом гнало вал разгневанное море. На палубе кричат. От туч всё гуще мрак, И ветры борются сшибаясь — страшный знак! С восточным — западный, а тот, что дует с юга, Схватился с северным — и все теснят друг друга. Швыряет, бьет корабль по прихоти волны, И словно рушится он в пропасть с вышины, Но и поверх валов средь этой бездны дикой, Не видно никому, где Город их Великий.71 Крутя песок, вода бьет в днище корабля, И уж не в силах он послушаться руля. Средь разъяренных волн, кипучей крутоверти Во власти бури он плывет навстречу смерти. Не уставая, шторм трепал корабль всю ночь. Но занялась заря, прогнало тучи прочь, Стал ветер утихать, и пенистые волны, Примолкнув, обрели опять покой безмолвный. Поднялось солнце. Вновь в путь двинулась ладья Под парусом тугим. И вдруг два корабля

Поэмы 223 Открылись сбоку. «Гэй! Готовь оружье к бою! — Дал капитан приказ. — Померимся с судьбою. Еще не знаем мы, кто грозный наш сосед. Всё будет хорошо, коль ждет нас в море швед. Но коль датчанин, то я встречи не желаю. Мы попадем в беду — я вас предупреждаю». И шведский так тогда проговорил посол: «Известно было мне, когда я к Гданьску шел, Что корабли датчан здесь где-то недалеко. А если это так, мы все умрем до срока». Тенчиньский же тогда ответствовал ему: «Ну что ж? Должны мы быть готовы ко всему! Мужайтесь же, друзья! Решенье в божьей власти. Я не покину вас ни в горестях, ни в счастье». Еще не кончил он, как каждый был готов Там, где указано ему, встречать врагов. Тем временем свой флаг уж подняли датчане, И стало ясно то, в чем сомневались ране. Что, муза, добавлять? Пословица твердит: И Геркулес в борьбе двоих не победит.72 Борта прострелены, и руль, и парус сбиты. Захвачен в плен корабль, лишившийся защиты. Король датчан спешит у нашего спросить: Со шведом он в войне, но как с Тенчиньским быть? Ответил наш король, что он без промедленья Готов Тенчиньскому добыть освобожденье. Переговоры шли, но — горестный удел! Не вынеся тревог, Тенчиньский заболел,

224 Тексты Впал в немочь тяжкую. Но сбросить с плеч заботы И горе не дает завистливая Клото. Как часто, бедный, ночь, покоящую нас, Томясь, он проводил, сомкнуть не в силах глаз. А если и порой задремлет — просыпался Затем, что ряд ему видений представлялся. Грудь пламенем ему всё лихорадка жгла, Сушила кровь его и жизни сок пила. Пропал и вкус к еде, и всякое желанье. О горе, о любви гнетут воспоминанья. Уж меры нет тоске, и нет в нем больше сил. И перед смертью так он к небу возопил: «О боже, с чем теперь тоска моя сравнится? Безжалостный король томит меня в темнице. О, почему не мог я сгинуть средь пучин, Раздавлен не был я краями тяжких льдин, Когда плыл в край чужой, и волны предо мною Нагромождали лед губительной стеною? О смерть жестокая! Свободным бы хотел Я умереть. Но мне сужден иной удел .И горе высшее. Неумолим ты, боже! Мои надежды — прах. Ничто мне не поможет. Забудь о золотом расшитых тканях, мать! Невестки и меня тебе уж не видать! Готовь мне лучше гроб! Знать, горькая судбина, Завидуя, тебе вернуть не хочет сына. Где ты, любимая, в каких сейчас краях? ,Как умер бы легко я на твоих руках