Избранные произведения

В середине стояла женщина с корзиной и птичкой в клетке.

– Да проходите, что вы там заткнулись-то? – крикнула она.

– Билеты смотрят...

– Тут смотрят, в поезде смотрят, господи батюшка.

– Народ уж очень замысловатый стал, одним разом его и не

проймешь. А теперь еще инструкция такая вышла, чтобы багаж

смотрели лучше, а то иной полхозяйства нацепит, полвагона им

загородит и везет бесплатно. Казне убыток.

– Мой багаж сколько ни смотри,– сказала женщина, показав

на птичку.

– Как придется...

– Ну, ну, после поговоришь, проходи! – крикнул контролер,

подняв глаза и посмотрев через очки на очередь.– Билеты

предъявляй. Эй, стой! С птицей – куда пошла? Билет.

– Ведь я показывала...

– На птицу билет.

– Как на птицу? На птицу нету.

– Ну, и проезду тебе нету.

– Господи батюшка, да как же это?

– Инструкции читать надо: на мелкий домашний скот

должны отдельный билет брать.

– Да какой же он скот? Что ты, ошалел?

– Много не разговаривай. Не дурей тебя люди.

Приравнивается к скоту. Поняла? Что ж на твою птицу

отдельный закон, что ли, писать? Отправляйся в багажное

отделение, там с тебя взыщут за птицу, квиток на нее дадут, вот

тогда и приходи,– сказал контролер.

Он впихнул женщине в руку ее билет и, махнув

напутственно рукой в дальний конец платформы, стал опять

пропускать народ, боком поверх очков просматривая билеты.

– А как на поезд опоздаешь?

– Поспеешь...

И когда женщина с птичкой, подхватив на руку подол,

побежала, он посмотрел ей вслед и сказал:

– Все спешат куда-то, а спроси куда, она и сама не знает.

– Эй, эй, с птицей!.. Куда полезла? В очередь становись.

110

– Да я на этот поезд. Мне только птичку свешать!

– Все равно. Порядок должна соблюдать. А то ишь, черти,

все норовят в обход зайтить.

– Катаются себе с птичками от нечего делать, а тут по делу

стоишь часа три!

Женщина ничего не ответила и встала с клеткой в очередь.

– Щегол, что ли? – спросил, заинтересовавшись,

морщинистый старичок в больших калошах.

И так как женщина ничего не ответила, он прибавил:

– Я уж вижу, что щегол.

– Ты что тут встала? – сказал усатый носильщик в фартуке с

бляхой.– Ведь она у тебя еще не вешана, а ты за квитанцией

становишься! Вон куда иди!

Женщина испуганно бросилась к весам, с которых два

дюжих парня сваливали свешанные кули с солью.

Человек в двубортном пиджаке хотел взвалить мешки с

овсом, но женщина с птичкой подбежала к нему.

– Голубчик дяденька, уступи мне свою очередь. Мне на этот

поезд. Я в одну минуту, мне только птичку свешать. В ней и

весу-то всего ничего.

– Ладно, уступи ей, багаж не велик.

Женщина торопливо протискалась к весам. Около весов

стоял весовщик и, вынув из-за уха огрызок карандаша, что-то

соображал и записывал на изрубленном прилавке.

– Тебе чего?

– Свешать надо...

– Кого свешать?

– Да вот этого вот...

-...Ты бы еще блоху принесла! Вот черти-то безголовые!

– На господский манер пошли, чтой-то без птичек уж и

ездить не могут,– говорили в толпе, в то время как весовщик,

взяв клетку, ставил ее на окованную железом платформу.

– Эй, весы, смотри, не обломи! – крикнул какой-то малый в

рваных башмаках, лежавший на мешках с овсом.– Да что ж ты с

клеткой-то вешаешь! Ты живой вес показывай.

– Для казны старается...

Весовщик ничего не отвечал и выбирал самые маленькие

гирьки. Подержал их на ладони, посмотрел вопросительно и

бросил обратно.

– Да поскорей, господи батюшка, а то я из-за вас на поезд

опоздаю!

111

– А ты выбирала бы, что везти. А то тащите, что попало, вот

и нянчайся с вами, ломай голову. . Ну, не тянет, дьявол! –

воскликнул он.– На самую последнюю зарубку поставил!

– Ты бы уж вешал вместе с ней, она бы как раз к вашим

весам подошла, баба сытая...

– На первую зарубку годится,– подсказал малый с мешков.

– Долго вы меня тут будете мучить? Пропадите вы со своим

весом!

– Они долго держат, зато без ошибки получишь,– сказали из

толпы.

– Скоро ты там с весами, Кондратьев? Чего застрял?

– Да вот бьюсь тут над этим домовым.

Дверь деревянной загородки отворилась,– подошел другой

человек в форменной фуражке и остановился в затруднении

перед щеглом, стоявшим на весах.

Щегол, нахохлившись, понуро сидел в клетке и смотрел

одним глазом, закрыв другой белой пленкой.

– Больной, что ли, он у тебя? – спросил человек в форменной

фуражке.

– Демон его знает, хоть бы вовсе подох...

Ожидавшие своей очереди, видя, что около весов собрался

зачем-то народ, тоже подошли и, окружив весы, молча смотрели

на щегла.

– Вот дьявол-то, ничем его не возьмешь! – сказал весовщик,

плюнув.

– А на последнюю зарубку ставил?

– Кой черт – на последнюю! Он и без зарубки ничего не

тянет. Нету в нем весу.

– Вес должен быть. Без весу ничего не бывает.

– Долго вы меня тут будете морить?

– Сейчас, подожди. Не тявкай под руку.

-...А то ошибется пуда на полтора – свои придется платить,–

подсказал опять малый с мешков.

– Может, спросить заведующего, без весу пропустить?