Избранные произведения

Собираясь уходить, я еще раз окинул взглядом долину: безмолвие и яростный палящий зной. Огромное Солнце кажется неподвижным. Силой своего тяготения оно почти остановило осевое вращение планеты и теперь с неразумной жестокостью методично поливает убийственными лучами поверхность беззащитного карлика. Так будет и впредь, если людям не понадобится придать планете более быстрое осевое вращение… А на другой стороне Меркурия сейчас бесконечная холодная ночь. Там в заиндевелых ущельях растут исполинские друзы белых кристаллов, в ложе скованных стужей долин падают хлопья замерзшего газа. И лишь кое-где, среди невообразимого хаоса обледенелых скал, багровым светом отсвечивают лавовые озера и реки, да изредка взмывает в звездное небо фейерверк вулканических бомб. Таков этот мир… И кажется удивительным, что хозяин этого необыкновенного мира — человек. Люди воздвигли здесь мачты радиомаяков для своих кораблей, построили стальные жилища, назвали горные вершины именами своих героев и по-хозяйски, рачительно подсчитывают запасы полезных ископаемых.

— Уран и железо, медь и вольфрам, ртуть и рубидий, свинец, золото, платина, титан, олово, кобальт!.. — восторженно перечислял мне мой друг Абид Садыков, разведчик рудных месторождений. — Плюгавенькая планетка, и вдруг — скажи пожалуйста! — такое изобилие. — Не-ет, когда Меркурий станет главным центром цветной металлургии, все здесь изменится к лучшему.

— Ты видишь будущее дальше меня, Абид, и я завидую тебе. Но неужели тебя нисколько не волнует первозданное величие этого мира? — спросил я.

Садыков удивленно вскинул черные брови:

— С тех пор, как люди стали богами, они переделывают миры в масштабах, достойных богов. И человек имеет на это право именно потому, что он — человек.

— А Хейдель? Хейдель имел право швырять взрывчатку?

Абид поморщился:

— Завоевание космоса не обходится без некоторых осложнений… Но стоит ли много говорить об этом?

Стоит. Я убежден, что стоит. Человек не просто завоеватель, он не может только сознавать свои права. Он должен чувствовать свое великое единение с природой, единение творческое. Природа — зеркало, в котором отражаются деяния людей, и в этом зеркале человек должен видеть себя мудрым и добрым…

Так думаю не только я. Еще так думает наш астрофизик Веншин. Он прост и скромен, этот Веншин, но знает удивительно много. Гораздо больше, чем я. Может быть, поэтому я заранее проникся к нему уважением. Вчера он спросил меня:

— Расскажи, что у тебя в мечтах?

Застигнутый врасплох, я не нашелся, что ответить. Я чувствовал себя перед ним мальчишкой. Тогда Веншин пришел мне на помощь.

— Бурные реки пробиваются к морю по каменистым руслам… Рано или поздно у тебя будет свое русло в жизни, ты найдешь себя, найдешь то, ради чего стоило бы жить.

Я мучительно искал ответ: почему для Веншина, Фидлера, Горина все так просто и ясно, как на ладони? Я видел, эти труженики космоса не были обременены поисками «себя», они давно нашли свое «русло» и влили в него свои силы. А я? Неужели мне так и придется сжиться с чувством неловкости перед ними и перед самим собой? Нет… Конечно, нет… Где-то в глубине моего сознания бродило что-то еще не понятое, но влекущее. Я не могу передать словами, что это было. Было — и все. Это удивительное ощущение. Ощущение потребности совершить необычное — нечто вроде высшего инстинкта человеческой природы, унаследованного мною от многих и многих поколений моих разумных предков точно так же, как перелетные птицы наследуют инстинкт направления. Значит, рано или поздно «инстинкту» суждено проявиться в полную силу, и уже от меня самого будет зависеть, как я отнесусь к его властному зову, сумею ли пробить свое «русло»…

Больно кольнула мысль: а вдруг не сумею? Нет, сумею. Должен суметь…

Чья-то рука легла на мое плечо. Я не видел лица подошедшего, но по размерам молочно-белого скафандра догадался: Шаров.

— Наблюдал охоту Волкова? — слышу его спокойный голос. — Правильно, сведения о торах могут нам пригодиться.

Я спросил:

— Нам? Экипажу «Бизона»?

— Да. Видимо, торы — это результат каких-то процессов, происходящих на Солнце. Группа орбитального дежурства сообщила сегодня, что несколько колец приближалось к «Бизону». Они исчезли, как только корабль оказался в тени планеты. «Красные призраки» ни разу не появлялись на ночной стороне Меркурия. Отсюда вывод: необходимую им энергию они получают от Солнца.

— Но чем объяснить, что ни в одном из отчетов предыдущих экспедиций на Меркурий не упоминается о тороидах? — задал я вопрос, который вот уже много дней не давал мне покоя. И сам же ответил: — Очень просто: солнечная деятельность и «красные призраки» не имеют между собой ничего общего. Торы — это пришельцы из Большого Космоса…

Шаров спросил:

— Интуиция?

Он мог бы спросить по-другому. С насмешкой.

— Если хотите, да! — ответил я с вызовом. И напрасно. Мне следовало бы поучиться у него выдержке.

Мы помолчали. Мне было неловко, я не хотел мешать его размышлениями и ни о чем не спрашивал.

— Завтра, Алеша… — как-то буднично и очень спокойно сказал Шаров.

— Завтра!