Избранные произведения. I том

Шефу досталась пышечка с надутыми губками. Сначала она была кокетливой. Потом презрительной. И под конец, когда поняла, что сам Шеф уже ни на что не надеется и вовсе не тревожится из-за своей несостоятельности — заботливой. Она погладила его изуродованное лицо, нащупала через рубаху шрамы на спине.

— Ты знавал худые времена, — сказала полувопросительно.

— Еще хуже, чем эти шрамы, — ответил он.

— Знаешь, нам, женщинам, тоже тяжело, — сказала она. Шеф вспомнил о том, что видел при разграблении Йорка и на руинах Эмнета, вспомнил о своей матери и ее женской доле, о Годиве и Альфгаре, о розгах, об истории Ивара Бескостного и его зверствах с женщинами; наконец, задумался о девушках-рабынях, заживо погребенных со сломанными спинами, на кости которых он наткнулся в могильнике старого короля, и не ответил ничего. Затем они полежали молча, пока назойливый шум, который Карли производил со своей подружкой, не утих во второй раз, уже окончательно.

— Я никому не скажу, — прошептала она, когда довольная парочка вылезла из сырости и грязи. Никогда он ее больше не увидит.

«Меня должно беспокоить, — осознал Шеф, — что я не такой, как все. Но почему-то не беспокоит». Он остановился, нащупывая твердую почву тупым концом копья. В темноте что-то булькнуло и глухо шлепнулось в воду, а Карли, охнув, вытащил меч.

— Это просто выдра, — заметил Шеф.

— Может быть. Но разве ты не знаешь, что на болотах водятся и другие твари?

— Какие, например?

Карли помялся.

— Мы зовем их кикиморы.

— Мы тоже. Огромные существа, живут в жиже и хватают детей, которые подошли слишком близко. Страшные женщины с зелеными зубами. Покрытые серыми волосами руки, которые высовываются из воды и переворачивают лодки охотников, — добавил Шеф, приплетая заодно побасенку, слышанную им от Бранда. — Мерлинги, что сидят и пируют…

Карли цапнул его за руку:

— Хватит! Не называй их. Они могут услышать и тогда явятся.

— Таких тварей не существует, — отвечал Шеф, снова нащупав дорогу и выходя на надежную тропу между двумя омутами. — Просто народ выдумывает истории, почему люди не возвращаются назад. На таком болоте, чтобы пропасть, кикимора не нужна. Смотри, вон за тем ольшаником наш лагерь.

Когда они достигли края расчищенной под лагерь поляны, где все уже неподвижно лежали под одеялами, Карли взглянул на Шефа.

— Я тебя не понимаю, — сказал он. — Ты всегда уверен, что тебе лучше знать. Но действуешь ты как лунатик. Или ты послан богами?

Шеф заметил, что Никко не спит и потихоньку подслушивает на своем наблюдательном посту в тени.

— Если так, — отвечал он, — надеюсь, что завтра они мне помогут.

* * *

Этой ночью во сне он почувствовал, что загривок его сжимают стальные пальцы, вертя его головой то в одну, то в другую сторону.

Первое видение открылось где-то на безлюдной равнине. Юный воин стоял, с трудом удерживаясь на ногах. Оружие его покрывала почерневшая кровь, и кровь текла по его ногам из-под кольчуги. В руке он сжимал сломанный меч, а у ног его лежал другой воин. Откуда-то издалека Шеф услышал голос, поющий:

Шестнадцать ран я получил, и мой сломался меч,
Глаза мои закрыты, не вижу, куда мне идти.
В сердце меня сразил меч Ангантира,
Кровь проливающий, закаленный ядом.

Мечи не закаливают ядом, подумал Шеф. Закаливание — это когда сильно нагретую сталь резко охлаждают. Почему в воде охлаждение недостаточно резкое? Может быть, из-за пара, который от нее идет. Что же такое пар?

Пальцы на шее неожиданно ущипнули его, словно заставляя не отвлекаться. На краю равнины Шеф увидел летящих хищных птиц, и голос снова заговорил нараспев:

Голодные вороны собираются с юга,
Белохвостые стервятники вслед за братьями летят,
В последний раз стол яств я им накрыл,
Моей нынче кровью птенцы войны насытятся.