Избранные произведения. I том

— С такой удачей не спорят, — сказала она. — К ней лучше присоединиться.

Глава 13

Шеф сидел на широкой деревянной лавке, которая почти заполняла собой крошечную темную комнатку, озаренную единственным фитилем, теплившимся в плошке с китовым жиром. Снизу горячие камни источали жар, обжигающий жар, от которого трескались губы и шибал в нос запах сосновой смолы, выступившей на деревянных стенах. Шеф нежился в нем, чувствуя, как стужа уходит из костей. Ощущая также, что отпала нужда в стремительных решениях. Теперь он был в руках других людей. Его ответственность больше не распространялась даже на Карли. Он и не ведал, куда того увели.

По приказанию королевы рабыни проводили его в покои, сняли с него липкую грязную одежду. Одна из них энергично растерла ему лицо пригоршней набранного на улице в подтаявшем сугробе снега, чтобы спасти от грозных последствий отморожения. Другая поливала его теплой водой, растирала щелоком, стирала с его рук кровь, грязь и животный жир. Он смутно осознал, что они забрали его меч, что то же самое они проделали и с Карли, однако от внезапного перехода в тепло он почти совсем отупел. Потом они отвели его в парилку и вышли.

Некоторое время он сидел, даже не потея на таком жару, просто чувствуя, как тепло проникает в его полуотмороженное нутро. Затем его охватила истома, он лег, подложив под голову полено, и погрузился в некрепкий тревожный сон.

* * *

Где-то во тьме над ним обсуждалась его судьба. Он слышал знакомый уже гул мощных голосов. Один был за него, понял он, другой против.

— Он должен умереть на льду, — произнес враждебный голос: холодный, властный, не привыкший к возражениям, голос не только Отца, но и Повелителя богов и людей.

— Нельзя обвинять человека за то, что он спасает свою жизнь, — спорил второй голос: Шеф вспомнил, что много раз слышал его, и узнал в нем голос своего покровителя, а может быть, и отца, хитроумного Рига.

— Он отбросил копье, копье с моими рунами. Он отказал мне в жертвоприношении. Он не идет дорогой героев.

— Значит, тем меньше у тебя причин забрать его к себе. Ему не найдется места в Вальгалле, из него не получится послушный новобранец для твоего Эйнхериара.

Первый, казалось, колебался.

— И все же… Есть в нем какая-то хитрость. У моих ратоборцев слишком мало хитрости. Может быть, это качество пригодится в день Рагнарока, в Судный День.

— Но пока оно тебе не нужно. Оставь его, как он есть, посмотрим, куда его удача приведет его. Может быть, он служит тебе по-своему, — второй голос лгал, Шеф знал это, он догадался об этом по сладости исходящих от того увещеваний. Для него просто выигрывали время.

— Удача! — воскликнул первый голос, чему-то обрадовавшись. — Ну, тогда посмотрим. Если у него есть удача, то она его собственная, потому что мою он отверг. И ему понадобится много удачи, чтобы выжить среди опасностей Дроттнингсхолма. Посмотрим.

Оба голоса слились в согласный гул и затихли.

* * *

Шеф очнулся рывком. Сколько же времени он спал? Видимо, недолго. Здесь слишком жарко, чтобы разлеживаться. Теперь он вспотел, и лавка под ним была влажной. Пора встать и осмотреться. Он вспомнил слышанный от Торвина стих:

У каждой двери оглядись,
Когда враги в чертоге каждом.

Едва он поднялся, как дверь парилки со скрипом распахнулась. В предбаннике пылал очаг, и благодаря его свету он узнал в появившейся в дверях фигуре королеву Рагнхильду. Ему было не видно, что на ней надето. Закрыв дверь, она подошла и прижалась к нему.