Избранные произведения. I том

Сигурд не понимал, не кроется ли за этим какое-то предостережение, какой-то намек, или боги отвернулись от них? Змеиный Глаз никогда не боялся жрецов, не ждал добрых предзнаменований. Однако в нем всегда жила незыблемая уверенность, что старые боги действительно существуют, и он их любимец, особенно благоволил к нему Один. Разве не послал он Одину тысячи жертв? И все же Один мог в любой момент отвернуться от своего подопечного.

— Мы запустили стрелу войны, — сказал он. — Во все земли, которыми правим. Чтобы выставили все силы, или пусть пеняют на себя. Знаете, что еще меня беспокоит? — продолжал он. — Положим, этот стол будет Скандинавией, вот Дания, это Норвегия, а это Швеция, — с помощью фляжек и кубков он обозначил на столе приблизительную карту. — Посмотрите, каким путем он прошел. Отсюда на юге, где мы встретились на море с его флотом. Потом на север, в Гедебю. Потом в Каупанг. Затем на дальний Север. А потом он появляется там, где его никто не ждал, по другую сторону от гор Киля. Он сделал круг. Или, лучше сказать, объезд?

Объездом называли путь, который проделывает король, собирая дань, принимая вызовы, утверждая свою власть. Одним из таких маршрутов была шведская Eiriksgata. Путь Шефа был много длиннее, всем объездам объезд.

— Ладно, — сказал Хальвдан, глядя на узор из кружек. — Ему придется сделать еще один шаг, прежде чем он завершит свой объезд. Или свой круг. Это шаг сюда, в Бретраборг.

* * *

Очень далеко оттуда на совет собрались четверо. На этот раз не три брата, а три брата и их отец. Если только он был их отцом, и если они действительно были братьями. Среди богов о таких вещах нельзя судить с уверенностью.

Они стояли на Хлитскьяльфе, сторожевой площадке Асгарда, обители богов. Ничто не могло укрыться от их взгляда, по крайней мере, ничто в Средиземье, центральном из Девяти Миров. Они видели плывущие по морям флотилии, кишащих в глубинах рыб, видели, как зреет зерно и прорастают семена.

— Я держал его в своей руке, — сказал Один, Отец Всего Сущего, — и отпустил. А он отвергает меня, отказывает мне в жертвоприношении, убивает тех, кто мне поклоняется. Я посылал снег и финнов, чтобы убить его, а он ускользнул от меня. И что же его спасло? Тролль, iotun, отродье проклятого Локи.

Остальные обменялись взглядами. Хеймдалль, дозорный богов, с висящим на шее большим сигнальным рогом, готовый протрубить в день, когда iotnir поднимутся, чтобы возвестить людям и богам Судный День, сказал спокойно:

— Отец Всесущий, его спас один из Потаенных. Мы не можем знать, что они — отродье Локи. Но ведь кто-то натравил китов-убийц, которых ведет только их голод и прихоть. Это сделал не я, это сделал не ты. Если это сделал Прикованный, а я думаю именно так, тогда он — враг Прикованного. А ведь враг нашего врага — наш друг.