Избранные произведения. I том

— Я провел ее на борт, — заявил Ханд, которому наконец-то удалось привлечь к себе внимание. — Я спрятал ее под палубой. Шеф, ты был учеником Торвина, я был учеником Ингульфа. А Свандис — моя ученица. Я прошу тебя защитить ее, как Торвин защищал тебя, когда псы Ивара хотели тебя убить.

— Если она твоя ученица, почему она не носит яблоко Идуны, знак лекарей? — спросил Шеф.

— Женщины не могут быть учениками, — в тот же момент проворчал Торвин.

— Это я могу объяснить, — ответил Ханд. — Но есть еще много вещей, которые необходимо разъяснить. В личной беседе, — добавил он. Шеф задумчиво кивнул. По опыту он знал, что Ханд никогда ничего не просит лично для себя с того самого дня, когда Шеф снял с него рабский ошейник. Однако он верой и правдой служил своему королю. Он заслужил право быть выслушанным. Шеф молча указал на закуток, где был подвешен королевский гамак. Он обернулся к Ордлаву, Торвину, всей команде и смуглолицым арабам позади.

— Больше никаких разговоров о раздевании и швырянии за борт, — распорядился Шеф. — Ордлав, начинай раздавать еду. И не забудь про нас с Хандом. А что до женщины, отведи ее на корму, и пусть двое твоих помощников присмотрят за ней. Ты отвечаешь за ее безопасность. Леди, — добавил он, — следуйте за этими людьми.

Какое-то мгновение она сверлила его взглядом, будто собираясь ударить снова. Свирепое лицо, знакомое лицо. Когда она обмякла и опустила глаза, Шеф с содроганием сердца вспомнил, где видел это лицо. Он глядел в него на сходнях. Это женское воплощение Бескостного, которого Шеф убил и сжег дотла, чтобы дух его никогда не вернулся. Что за тень вызвал Ханд из прошлого? Если это draugr, одна из дважды рожденных, Шеф в конце концов последует совету Торвина. И тем самым снимет камень с души у своих моряков, мрачно принявшихся за еду.

* * *

— Да, она дочь Ивара, — признал Ханд, едва они уселись в темноте под платформой передней катапульты. — Я понял это некоторое время назад.

— Но как у него может быть дочь, его дочь? Ведь он ничего не мог с женщинами, поэтому его и прозвали Бескостный, у него не было…

— Да были, были, — вздохнул Ханд. — И ты прекрасно это знаешь. Когда ты убивал его, ты раздавил их в своем кулаке.

Шеф примолк, вспомнив последние мгновения своего поединка с Иваром.

— К тому времени, когда мы его узнали, — продолжал Ханд, — ты, похоже, прав, он уже ничего не мог с женщинами. Но когда был помоложе, он еще мог — если сначала их помучит. Он был одним из тех мужчин… их гораздо больше, чем следовало бы, даже в твоем королевстве… которых возбуждают боль и страх. К концу жизни он стал ценить в женщинах только их боль и страх, и, думаю, ни одна доставшаяся ему женщина уже не могла надеяться выжить. Знаешь, от этого ты и спас Годиву, — добавил он, бросив на короля пронизывающий взгляд. — Поначалу он обращался с ней хорошо, но, как я слышал, он такое делал нарочно, чтобы острее было удовольствие потом, когда доверие жертвы вдруг сменится страхом.

Но в молодости его притязания были, видимо, поскромнее. Женщинам удавалось выжить после того, что он с ними делал. Он мог даже наткнуться на одну-двух таких, которые сами помогали ему, извращенных в другую сторону.

— Что, радовались, когда их бьют? — недоверчиво фыркнул Шеф. Ему самому нередко доводилось испытывать боль. Его нынешний собеседник выжег ему глаз раскаленной иглой — чтобы не случилось худшего. Он не мог представить себе даже отдаленной связи удовольствия с болью.

Ханд кивнул и продолжил:

— Я думаю, что с матерью Свандис у него даже могло быть что-то вроде любви. Как бы то ни было, эта женщина зачала от него дочь и дожила до родов. Хотя вскоре после них она умерла — ведь Ивар становился все более жестоким. Ивар очень дорожил дочерью, возможно из-за ее матери, а возможно потому, что она была живым доказательством его мужских способностей. Он взял ее с собой в Великий поход на Англию. Но после переполоха под Бредриксвордом все Рагнарссоны отослали своих женщин, настоящих женщин, а не наложниц, назад в безопасный Бретраборг. Но, Шеф, ты должен понять следующее, это я тебе скажу как лекарь, — Ханд взялся за амулет-яблоко, чтобы засвидетельствовать свою серьезность. — Эту девушку три раза пугали до смерти. Во-первых, в Бредриксворде. Большинство женщин из той палатки убили, это ты знаешь. Годиву ты вытащил, а Свандис схватила оружие и затаилась между растяжек, где воинам нелегко было ее найти. Всех остальных зарезали люди, настолько ослепленные яростью, что уже ничего не разбирали. Утром она собирала тела. Второй раз в Бретраборге, когда ты взял его штурмом. Она тогда жила как принцесса, любая ее прихоть выполнялась. И вдруг повсюду опять кровь и огонь, и после этого ей пришлось бродяжничать. Никто бы не принял дочь Рагнарссона. А достань она золото, любой бы его отнял. Все ее родственники были мертвы. Чем, по-твоему, она жила? Ко времени, когда добралась до меня, она прошла через много рук. Словно монахиня, которую захватили викинги и передают от костра к костру.

— А в третий раз? — спросил Шеф.