Избранные произведения. II том

На минуту воцарилась полная темнота и мертвая тишина.

— Удирай! — сказал Коконнас Ла Молю. — Смелей! Смелей!

Ла Моль не заставил просить себя дважды: он бросился к стене и стал ощупывать ее руками, стремясь попасть в опочивальню и спрятаться в столь хорошо знакомом ему кабинете.

Но едва он переступил порог опочивальни, как столкнулся с каким-то мужчиной, который только что вошел туда потайным ходом.

— Что все это значит? — в темноте заговорил Карл, и в голосе его послышались грозные ноты. — Разве я враг пирушек, что при виде меня происходит такая кутерьма? Эй, Анрио! Анрио! Где ты? Отвечай!

— Мы спасены! — прошептала Маргарита, схватив чью-то руку и приняв ее за руку Ла Моля. — Король думает, что мой муж в числе гостей.

— Я и оставлю его в этом заблуждении, не тревожьтесь, — сказал Генрих, отвечая в тон королеве.

— Великий Боже! — воскликнула Маргарита, выпуская руку, оказавшуюся рукой короля Наваррского.

— Тише! — сказал Генрих.

— Тысяча чертей! Что вы там шепчетесь? — крикнул Карл. — Генрих, отвечайте, где вы?

— Я здесь, государь, — раздался голос короля Наваррского.

— Черт возьми! — прошептал Коконнас, державший в углу герцогиню Неверскую. — Час от часу не легче!

— Теперь мы погибли окончательно, — ответила Анриетта.

Коконнас, чья смелость граничила с безрассудством, решив, что рано или поздно, а свечи зажечь придется, и чем раньше, тем лучше, выпустил руку герцогини Неверской, нашел среди осколков подсвечник, подошел к жаровне, раздул уголек и зажег свечу.

Комната осветилась.

Карл IX окинул ее вопрошающим взглядом.

Генрих стоял рядом с женой, герцогиня Неверская была в углу одна, а Коконнас, стоя посреди комнаты с подсвечником в руке, освещал всю сцену.

— Извините нас, брат мой, — сказала Маргарита, — мы вас не ждали.

— Вот почему, ваше величество, как вы изволили видеть, вы нас так и напугали! — заметила Анриетта.

— Я, вставая, опрокинул стол. Значит, перепугался не на шутку, — догадавшись обо всем, произнес Генрих.

Коконнас бросил на короля Наваррского взгляд, казалось, говоривший: «Прекрасно! Вот это муж так муж — все понимает с полуслова».

— Ну и кутерьма! — сказал Карл IX. — Анрио, твой ужин на полу. Пойдем со мной — ты закончишь ужин в другом месте; сегодня я кучу с тобой.

— Как, государь? — сказал Генрих. — Ваше величество оказывает мне такую честь?

— Да, мое величество оказывает тебе честь увести тебя из Лувра. Марго, одолжи его мне; завтра утром я тебе его верну.

— Ах, что вы, брат мой! — молвила Маргарита. — Вы не нуждаетесь в позволении — здесь вы хозяин.

— Государь! Я пойду к себе взять другой плащ и сейчас же вернусь, — сказал Генрих.

— Не надо, Анрио; тот, что на тебе, вполне хорош.

— Но, государь… — попытался возразить Беарнец.

— Говорят тебе, не ходи, тысяча чертей! Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? Идем со мной!

— Да, да, идите! — внезапно вмешалась Маргарита и сжала мужу руку: по особенному выражению глаз Карла она поняла, что происходит нечто весьма серьезное.

— Я готов, государь, — сказал Генрих.

Карл перевел взгляд на Коконнаса, который, продолжая выполнять обязанности осветителя, зажигал другие свечи.

— Кто этот дворянин? — спросил он Генриха, не сводя глаз с пьемонтца. — Часом, не господин де Ла Моль?

«Кто это ему наговорил про Ла Моля?» — подумала Маргарита.

— Нет, государь, — ответил Генрих. — Господина де Ла Моля здесь нет, и очень жаль, что его нет, а то я имел бы честь представить его вашему величеству вместе с его другом — господином де Коконнасом; они оба неразлучны, и оба служат у герцога Алансонского.

— Так, так! У великого стрелка! — сказал Карл. — Ну, ну!

Он нахмурил брови.

— А этот Ла Моль не гугенот? — продолжал он.

— Обращенный, государь, — ответил Генрих, — я за него отвечаю, как за самого себя.

— Если вы отвечаете за кого-нибудь, Анрио, то после того, что вы сегодня сделали, я уже не имею права сомневаться. Но все равно мне хотелось бы посмотреть на этого самого господина де Ла Моля. Ну, не беда, посмотрю когда-нибудь в другой раз.

Еще раз обшарив комнату своими большими глазами, Карл поцеловал Маргариту и, взяв под руку короля Наваррского, увел его с собой.

У дверей Лувра Генрих хотел остановиться и что-то сказать какому-то человеку.

— Идем, идем! Не задерживайся, Анрио! — сказал Карл. — Раз я говорю, что воздух Лувра сегодня вечером для тебя вреден, так верь мне, черт возьми!

«Что за черт! — подумал Генрих. — А как же де Муи? Что с ним будет? Ведь он останется совсем один у меня в комнате! Только бы воздух Лувра, вредный для меня, не оказался еще вреднее для него!».

— Да, вот что! — сказал король, когда они с Генрихом прошли подъемный мост. — Ты, значит, не против, что дворяне герцога Алансонского ухаживают за твоей женой?

— Как так, государь?

— А разве этот господин Коконнас не делает глазки Марго?

— Кто вам сказал?

— Да уж говорили! — ответил король.

— Это просто шутка, государь: господин де Коконнас делает глазки, это верно, но только герцогине Неверской.

— Вот как!

— Ручаюсь.

Карл расхохотался.