Избранные произведения. IV том

Переходя по снегу дорогу, Ослетт уже не беспокоился, что подумают соседи, выглядывавшие из окон. Положение было отчаянным, и ничего нельзя было с этим поделать. Он, Клокер и Спайсер уберутся отсюда с телами убитых меньше чем через десять минут, и после этого никто не сможет сказать что вообще они когда-либо были здесь.

Мужчины решительно поднялись на крыльцо дома Стиллуотеров. Ослетт позвонил. Никто им не открыл. Он позвонил снова и толкнул дверь, которая оказалась незапертой.

С улицы могло показаться, что Джим или Элис Стйллуотеры открыли им дверь и пригласили войти.

В коридоре Клокер закрыл за собой дверь и вынул «кольт» из кобуры за пазухой. Они постояли несколько секунд, прислушиваясь к тишине в доме.

— Будь спокоен, Алфи, — произнес условленную команду Ослетт, очень сомневаясь, что их непослушный подопечный все еще оставался в доме. Когда положенного ответа на его команду не последовало, он повторил эти три Слова немного громче.

Кругом была тишина.

Они осторожно прошли в глубь дома и обнаружили тела супружеской пары в первой же комнате, в которую вошли. Это были родители Стиллуотера. Каждый чем-то напоминал писателя и, конечно, Алфи.

Быстро обыскивая дом и повторяя команду каждый раз, как войти в новую комнату, они ничего не обнаружили, пока не дошли до прачечной. Маленькая комната пропахла бензином. Что задумал Алфи, стало ясным по обрывкам материи и неполной пачке стирального порошка, который рассыпался по кафелю рядом с раковиной.

— На этот раз он хочет быть во всеоружии, — сказал Ослетт. — Идет по следу Стиллуотера, как будто объявил ему войну.

Они должны были остановить Алфи, и быстро. Если он убьет семью Стиллуотера или даже одного писателя, станет невозможным выполнить сценарий самоубийства с предварительным убийством семьи, который был так тщательно продуман и связывал все ниточки воедино. Учитывая его невменяемость, его манию убивать, он может привлечь к себе столько внимания, что не удастся сохранить в секрете его существование, не говоря уже о том, чтобы вернуть его в «Систему».

— Проклятие, — выругался Ослетт, качая головой.

— Клоны, выпущенные в общество людей, — сказал Клокер, как будто нарочно стараясь уколоть Ослетта, — всегда опасны.

* * *

Выпив горячего какао, Пейдж заняла место сторожа у окна.

Марти сидел, скрестив ноги, на полу гостиной рядом с Шарлоттой и Эмили. Они играли в карты, которые достали из ящика с играми. Это была самая скучная игра в «дурачка», которую Пейдж когда-либо видела. Играли молча, без комментариев и обычных споров. Лица были мрачными, как будто играли не в карты, а слушали врача, который, кроме плохого, ничего не мог им сообщить.

Изучая снежный пейзаж за окном, Пейдж внезапно поняла, почему кто-то из них, она или Марти, не должен был оставаться в хижине. Отвернувшись от окна, она сказала:

— Все неправильно.

— Что? — спросил он, оторвавшись от карт.

— Я выхожу на улицу.

— Для чего?

— Видишь те камни под деревьями, на середине проселка. Я могу спрятаться там и все равно видеть нашу дорогу.

Марти уронил карты.

— Какой в этом смысл?

— Самый прямой. Если он появится оттуда, откуда мы его ждем, он обязательно проедет мимо меня, прямо к хижине. А я окажусь сзади него. Я смогу сделать пару выстрелов в затылок этого гада, прежде чем он поймет, что происходит.

Вскочив на ноги и качая головой, Марти сказал:

— Нет, это слишком рискованно. Если мы останемся внутри, нам придется защищаться, как в форте.

— Форт звучит хорошо.

— Неужели ты не помнишь все эти фильмы о Диком Западе, как они защищали свои форты? Рано или поздно, как бы ни был он укреплен, индейцы врывались в него и проникали внутрь.

— Но это в кино.

— Да, но, может, он их тоже смотрел. Иди сюда, — настаивала она. — Когда он подошел к окну, она показала камни, которые едва виднелись в тусклых тенях под соснами. — Это просто отличное укрытие.

— Мне это не нравится.

— Это должно сработать.

— Мне это не нравится.

— Ты знаешь, что я права.

— О'кей, может, и права, но все равно мне не нравится сама идея, — резко ответил он.

— Я выхожу.

Он испытывающе взглянул ей в глаза, вероятно, надеясь увидеть в них тень сомнения или страха, которыми он мог бы воспользоваться, чтобы переубедить ее.

— Думаешь, что ты героиня из приключенческого романа?

— Это ты разбудил мое воображение.

— Мне не надо было распускать язык. — Он внимательно всмотрелся в скопление камней, скрытых тенью деревьев, затем сказал, глубоко вздохнув:

— Хорошо, но туда пойду я. Ты останешься здесь, с детьми.

Она затрясла головой.

— Так не пойдет, малыш.

— Не пытайся меня разжалобить своими женскими штучками.

— Я и не пытаюсь. Просто… он ведь зациклился именно на тебе.

— Ну и?..

— Он может учуять, где ты, и в зависимости от того, насколько тонкий у него нюх, он обнаружит тебя в камнях. Ты должен остаться в доме. Он ищет тебя здесь и направится прямо сюда, а значит, мимо меня.

— А вдруг он может учуять и тебя тоже?

— Все свидетельствует, что нет.

Он умирал от страха за нее, черты его лица выдавали все, что он чувствовал.

— Мне это не нравится.

— Я это уже слышала. Я пошла.

* * *