Избранные произведения. IV том

Нынешнего века несчастные дети,

Платим мы смертью за добродетель.

И кажется, когда на душе темно,

Что зло торжествует, что мельчает добро.

Движимые пороками, в ярости и бреду,

Сгрудились все вместе на тоненьком льду.

Полны ли отвагой иль у страха в плену,

Стоим на этом тоненьком льду?

Рискнем ли на коньках прокатиться?

Станем ли петь, танцевать, веселиться,

Зная, что лед может дать течь?

Иль постараемся лед сберечь?

Книга печалей

Вздыбленный ураганом-колоссом,

Открой объятья хаосу.

Книга печалей

Глава 3

Они решили ехать по прибрежному шоссе, так как на перекрестье Сан-Диегского и Коста-мезаского шоссе перевернулся груженный жидким азотом грузовик-цистерна, мгновенно превратив обе дороги в огромные стоянки для машин. Гарри неистово вертел баранку, петляя по переулкам на скорости проносясь на желтый свет, а иногда, когда на перекрестках было мало машин, то и на красный, ведя машину скорее в духе Конни, чем в обычной своей манере.

Неотрывно, как кружащий над жертвой стервятник, преследующий его злой рок не давал покоя его мыслям. На кухне у Конни он с уверенностью говорил об уязвимости Тик-така. Но как может быть уязвимо существо, которого не берут ни пули, ни пламя?

Он первым нарушил молчание:

— Спасибо, что не ведешь себя, как те люди в фильме: смотрят на огромных летучих мышей, носящихся на фоне полной луны, и на их жертвы, из которых те выпили кровь, видят все это, но продолжают утверждать, что этого не может быть, так как вампиров на свете не бывает.

— Или как тот священник, который видит, что голова девочки поворачивается на триста шестьдесят градусов, как поднимается в воздух, ее кровать, — но никак не хочет верить, что все это проделки дьявола, и потому садится за книги по психологии, чтобы в них отыскать ответ на происходящее.

— Как думаешь, на какую букву его надо искать в алфавитном указателе?

— На букву «г»: говно на палочке.

По мосту они переехали через обводной канал Ньюпортской гавани. В черной воде плавали огоньки домов и стоящих приколе яхт.

— Странно, — словно размышляя вслух, сказал Гарри. — Вот живешь на свете и думаешь, что люди, которые верят во все это, — безмозглые тритоны, и вдруг это случается с самим тобой, и ты готов сразу же поверить в любую нелепицу. В душе мы все равно остаемся дикарями, как божеству поклоняющимися ночному светилу, и каким-то шестым чувством угадываем, что окружающий нас мир не так прост, как нам бы того хотелось.

— Не думай, что я полностью разделяю твою теорию и верю в существование этого психосупермена.

Он украдкой посмотрел в ее сторону. В свете приборного щитка лицо Конни напоминало бронзовый скульптурный портрет греческой мифологической богини, черненный ярь-медянкой.

— А что, у тебя есть другая теория?

Вместо ответа она воскликнула:

— Если уж берешь пример с меня, то посматривай хотя бы изредка на дорогу!

Совет был подан вовремя, и он успел воспользоваться им, тем самым избежав превратить свою «хонду» в груду металлолома, врезавшись в задницу старого неуклюжего «мерседеса», за рулем которого восседала мафусаилова прабабушка, а на бампере красовалась надпись: «НЕ ПОДХОДИ — УБЬЮ». Под аккомпанемент скрежета тормозов и визга шин по асфальту он на скорости обошел старинный рыдван. Когда, обгоняя, пронесся мимо него, сидевшая за рулем почтенных лет старушка бросила на них сердитый взгляд и покрутила пальцем у виска.

— Даже бабушки сейчас уже не те, — заметила Конни.

— Так что, есть другая теория? — не унимался Гарри.

— Не знаю. Просто, видимо, хочу сказать: уж если решил ехать верхом на необузданной лошади, не думай, что знаешь все ее повадки, а то ненароком можешь и под копытами оказаться.

Он замолчал, обдумывая ее слова.

Слева от них проплывали башни гостиниц и зданий делового центра Ньюпорта, и казалось, что движется не машина, а они, словно огромные освещенные изнутри корабли, таинственно плывущие в ночи. Прилегающие к ним лужайки, окаймленные рядами пальм, были неестественно зеленого цвета и слишком совершенны, чтобы существовать в реальности, больше напоминая собой гигантские декорации. Пронесшийся над Калифорнией шторм, словно прорвавшийся сюда из другого измерения, окрасил все своей необычностью, набросив на землю покрывало черной магии.

— А как быть с твоими родителями? — спросила Конни. — Он же сказал, что сначала уничтожит всех, кого ты любишь а потом тебя.

— Они за несколько сот миль отсюда. Вряд ли им грозит опасность.

— Но мы же не знаем, как далеко простирается его могущество.