Избранные произведения. IV том

Продолжая держаться за Эм, Шарлотта ощупала свободной рукой свой ремень безопасности, надеясь найти кнопку, чтобы освободиться от него. Наконец нашла и приготовила большой палец, чтобы нажать на нее.

Машина наскочила на что-то, и водитель нажал на тормоз. Они заскользили по мокрой улице. Задняя часть машины вильнула влево, и у нее в животе екнуло так, как это случалось с ней на аттракционах.

Машина сильно ударилась обо что-то дверцей водителя. Шарлотта нажала большим пальцем на кнопку, и ремень перестал удерживать ее. Затем она ощупала плащ Эм в поисках такой же кнопки около нее.

— Ремень, сними ремень!

Через две-три секунды она нажала на нужную кнопку.

Дверь, где сидела Эм, оказалась прижатой к тому, на что они наткнулись. Надо было выбираться со стороны Шарлотты.

Она потянула Эм на себя. Открыла дверь. Вытолкнула Эм через нее.

Теперь Эм тащила ее на себя, выступая в роли спасительницы, и Шарлотте захотелось прикрикнуть:

— Эй! Кто из нас старший?

Двойник отца увидел, а может, услышал, что они выбираются из машины. Он перегнулся с переднего сиденья, чтобы остановить их.

— Маленькая стерва! — и ухватился за шапочку от дождя Шарлотты.

Она стряхнула с себя шапочку и, выкатившись из машины вон, в ночь и под дождь, упала на четвереньки рядом. Подняв голову, она увидела, что Эм уже бежала через улицу к противоположной обочине, переваливаясь, как маленький ребенок, который только что научился ходить. Шарлотта встала на ноги и побежала следом за сестрой.

Кто-то громко звал их по имени.

Папа.

Их настоящий папа.

* * *

Проехав три четверти квартала, «бьюик» со всей скоростью врезался в обломанную ветку дерева, которая лежала в огромной луже, и заскользил по ней, вспенивая воду.

Марти обрадовался возможности сократить расстояние, но пришел в ужас от мысли, что могло случиться с его дочерьми. В уме у него снова замелькали, как кадры фильма, сцены автомобильной катастрофы; эти видения не прекращались ни на минуту. И сейчас казалось, что из воображаемых они превратились в реальность. Точно так же сцены, которые он придумывал для своих книг, превращались в слова на страницах, но на этот раз он пошел дальше обычного, все воображаемое им, минуя рукопись, превратилось в реальность. Ему в голову пришла безумная мысль, что, если бы он не думал об этом, «бьюик» не потерял бы управление, ведь его дочери могли сгореть заживо в машине просто потому, что он не раз представлял себе это.

«Бьюик» внезапно и с шумом остановился, врезавшись в бок припаркованного «форда-эксплорер». Несмотря на то, что грохот от столкновения был очень сильным и разрезал тишину ночи, машина не перевернулась и не загорелась.

К изумлению Марти, правая задняя дверца распахнулась, и его дети, сплетенные, как пара игрушечных змеек, выкатились из автомобиля.

Насколько он мог судить, они не были серьезно ранены, и он крикнул им, чтобы они бежали прочь от «бьюика». Но совет был излишним. У них была своя программа, и они мгновенно бросились через улицу в поисках укрытия.

Он продолжал бежать. Сейчас, когда девочки находились не в машине, его негодование возобладало над страхом. Ему хотелось изувечить водителя, убить его. Это была не просто вспышка злости, а холодная, безоглядная, животная ярость, которой он сам удивлялся, полностью поддавшись ей.

Ему еще оставалось преодолеть треть квартала, когда мотор «бьюика» взревел, а вращающиеся колеса задымились. Другой старался убраться, но машины оказались сцепленными между собой. Раздалась скрипучие звуки рвущегося металла, и «бьюик» попытался освободиться от «эксплорера».

Открыв огонь, Марти предпочел бы оказаться ближе, чтобы у него были лучшие шансы попасть в самозванца, но он понимал, что ближе он не сможет добраться. Он остановился, поднял пистолет, держа его двумя руками. Руки дрожали так сильно, что ему никак не удавалось поймать цель на мушку. Он проклинал себя за слабость, пытаясь унять дрожь.

Отдача после первого выстрела чуть не выбила «беретту» из его рук, но Марти, прицелившись, выстрелил вновь.

«Бьюик» освободился от «эксплорера» и проехал несколько метров вперед. На мгновение его колеса забуксовали по скользкой мостовой, поднимая за собой серебристый хвост из водяных капель.