ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

— О, это дурно, очень дурно с вашей стороны так говорить! — в негодовании воскликнула Мод. — Да, я смеялась, пела, болтала с монахом о разных глупостях, но я невинна, слышите, я невинна! Боже мой, Боже мой! Они все меня обвиняют, для всех я пропащая девушка! Ах, я чувствую, что с ума схожу!

И закрыв лицо руками, Мод со стоном опустилась на колени.

Робин был глубоко взволнован.

— Встань, — мягко сказал он. — Хорошо, ты бежишь вместе с миледи, ты пойдешь к моему отцу Гилберту и будешь ему дочерью, а мне — сестрой.

— Да благословит тебя Бог, благородное сердце! — ответила девушка, склонив голову на плечо Робина. — Я буду твоей служанкой, твоей рабой.

— Ты будешь мне сестрой. Ну, улыбнись же теперь, Мод, лучше твоя прекрасная улыбка, чем эти противные слезы!

Мод улыбнулась.

— Время не ждет, веди меня к леди Кристабель. Мод улыбалась, но не двигалась с места.

— Ну, что же ты еще ждешь, дорогая?

— Ничего, ничего; идем!

И она поцеловала покрасневшего Робина в обе щеки. Леди Кристабель с нетерпением ожидала посланца сэра Аллана.

— Я могу на вас рассчитывать, сударь? — спросила она, как только Робин появился у нее в комнате.

— Да, миледи.

— Да возблагодарит вас Бог, сударь, я готова.

— И я тоже, дорогая госпожа! — воскликнула Мод. — В. путь! Нам нельзя терять ни минуты.

— Нам? — переспросила удивленно Кристабель.

— Да, миледи, нам, нам! — смеясь подтвердила горничная. — Вы же не думали, что Мод согласится жить вдали от своей госпожи?!

— Как? Ты согласна следовать за мной?

— Не только согласна, я просто умру от горя, если вы не согласитесь, госпожа моя.

— И я тоже отправлюсь с вами! — воскликнул Хэлберт, до этой минуты державшийся в тени. — Миледи берет меня к себе на службу. Сэр Робин, вот ваш лук и ваши стрелы, я взял их с собой, когда вас арестовали в лесу.

— Спасибо, Хэл, — сказал Робин. — С этой минуты мы друзья.

— На жизнь и на смерть, сэр Робин! — с наивной гордостью воскликнул мальчик.

— Тогда в путь! — подхватила Мод. — Хэл, ты иди впереди, а вы, миледи, дайте мне руку. Теперь сохраняйте полнейшее молчание: малейший шепот, самый слабый звук может нас выдать.

Ноттингемский замок сообщался с внешним миром посредством огромных подземных ходов, которые начинались в часовне и выходили в Шервудский лес. Хэл довольно хорошо их знал и мог служить проводником; пройти там можно было без особого труда, но вначале следовало добраться до часовни; дверь же в часовню не была открыта, как накануне вечером, потому что барон Фиц-Олвин поставил там часового; к счастью для беглецов, этот часовой решил, что можно нести службу и внутри и, сморенный усталостью, уснул на скамье, как каноник в церковном кресле.

Поэтому четверо молодых людей вошли в святое место, не разбудив солдата и даже не догадавшись о его присутствии, настолько кругом было темно; они уже почти добрались до входа в подземелье, как вдруг Хэлберт, шедший впереди, споткнулся о надгробие и с шумом упал.

— Стой, кто идет? — внезапно воскликнул часовой, решив, что его застали спящим на посту.

Ему ответило только эхо, которое, перекатываясь под сводами от колонны к колонне, заглушило голоса и шаги беглецов. Хэл притаился за надгробием, Робин и Кристабель — под лестницей, ведущей на кафедру проповедника, только одна Мод не успела спрятаться; вспыхнул факел, осветив часовню, и солдат воскликнул:

— Черт возьми, да это Мод, духовная дочь брата Тука! А знаешь ли ты, красотка, что у Гаспара Стейнкофа даже усы дыбом встали, потому что ты разбудила его так неожиданно, когда ему снились твои прелести? Клянусь телом Господним! Я уже было подумал, что старый иерусалимский вепрь, наш добрый господин, проверяет посты. Но вот радость-то! Старик храпит, а меня разбудила красавица.

Произнеся все это, солдат воткнул факел в подсвечник на аналое и подошел к Мод, раскрыв объятия, чтобы обхватить ее стан.

Мод холодно ответила:

— Да, я пришла помолиться за леди Кристабель, она очень нездорова, оставьте меня: я буду молиться, Гаспар Стейнкоф.

«Ага! — подумал Робин, накладывая стрелу на лук. — А вот и клеветник».

— Отложи пока молитвы, красавица моя, — сказал солдат, схватив девушку за талию, — не будь злюкой и подари Гаспару поцелуй, два поцелуя, три поцелуя, много поцелуев!

— Назад, подлец и нахал! — отступая, воскликнула Мод. Но солдат снова шагнул к ней.

— Назад, клеветник, ты чуть не сделал так, чтобы мой отец проклял меня, ты хотел мне отомстить за то, что я с презрением отвергла твои омерзительные приставания! Назад, чудовище, не уважающее даже святость этого места! Назад!

— Да будь ты трижды проклята! — воскликнул Гаспар, впадая в бешенство и снова хватая девушку в объятия. — Я тебя накажу за наглость!

Мод отчаянно сопротивлялась, ни минуты не сомневаясь, что Робин и Хэлберт придут ей на помощь, но в то же время опасаясь шумом борьбы привлечь внимание солдат с соседнего поста; поэтому она старалась не кричать и возражала часовому:

— Это ты будешь наказан…