Избранные произведения писателей Дальнего Востока

В 1964 году Чжао Шули вместе с другими известными писателями, выступившими за углубление реализма в литературе, с требованием следовать правде жизни в творчестве, был обвинен в попытке «извратить действительность», дегероизировать китайскую литературу. С началом «культурной революции» популярнейший в Китае художник слова, депутат Всекитайского собрания народных представителей, старый, заслуженный коммунист подвергся необоснованным репрессиям и в мае 1967 года погиб в маоистском застенке.

Рассказ «Регистрация брака» — одно из лучших произведений Чжао Шули. Нельзя, однако не отметить, что в решении заключительных эпизодов писатель придерживается некой заданной схемы, штампа.

 

М. Шнейдер

РЕГИСТРАЦИЯ БРАКА

1. «Любимая монета»

Дорогие друзья! Сегодня я расскажу вам историю под названием «Регистрация брака». Но вначале вы должны узнать, что такое «лохань», «любимая монета».

Появись эта история лет тридцать тому назад, этого не нужно было бы объяснять. Но история, которую я расскажу, новая, да и слушатели в большинстве своем молодые. Поэтому я сейчас объясню вам, что такое монета «лохань».

Говорят, что «лохань», как монета особой чеканки, появилась при императоре маньчжурской династии, правившем под девизом Канси[6]. Размером она не отличается от других монет того времени, только на ней в иероглифе «си» недостает слева одной черты; сделана она тоже из меди, но меди особой, по цвету похожей на золото. Когда ее чеканили, то в медь добавили золотую статуэтку «лохань»[7], так что в монете содержится три десятых золота. Так ли это было или не так, нас не касается, но монета «лохань» стала всеобщей любимицей. Из пяти таких монет ювелир мог сделать кольцо, которое нельзя было отличить от золотого. А деревенские парни, любители пофорсить, держали эту монету во рту, как городские жители, выставляющие напоказ свои золотые зубы. В некоторых глухих местах этот обычай по сей день сохранился. Обнаружить среди прочих монет монету «лохань» не так-то просто. Когда монеты эти были в ходу, мальчишки обычно рылись в деньгах, которые приносили домой взрослые, и радовались, если удавалось найти «лохань». Но такая удача им выпадала не чаще чем раз или два в год. Сейчас этих монет совсем мало, они вышли из обращения, и те, у кого они сохранились, берегут их как зеницу ока.

Вот и все о монете «лохань».

А теперь слушайте, что я вам расскажу. В деревне Чжанцзячжуан жил плотник по фамилии Чжан. Была у него очень хорошая жена по прозвищу Порхающая Бабочка и дочь Айай. По лунному календарю в ночь на пятнадцатое число первой луны тысяча девятьсот пятидесятого года ей исполнилось двадцать лет, на самом же деле было девятнадцать[8]. Полюбил Айай парень по имени Сяо Вань, из той же деревни.

Вот о них-то и пойдет речь в моем рассказе.

Итак, жили они втроем: плотник Чжан, его жена и дочь. Жили особняком, дом стоял в маленьком дворике, муж с женой занимали северную комнату, дочь — западную. Пятнадцатого числа первой луны тысяча девятьсот пятидесятого года в деревне устроили новогоднее шествие с фонарями. И плотник Чжан, как обычно вот уже много лет подряд, нес бумажного дракона, ловко держа его за хвост. В тот вечер он, едва кончив есть, сразу же ушел, чтобы принять участие в праздничном шествии. Айай перемыла посуду, заперла калитку и вместе с матерью отправилась посмотреть на праздник. Чжан, как всегда, занялся бумажным драконом. Его жена глазела на народ, а дочь любовалась фейерверком, который готовил ее возлюбленный Сяо Вань. После фейерверка Айай вернулась домой. Побродив по городу, пришла домой и жена. Позднее всех вернулся с праздника Чжан, до самого конца он должен был носить своего дракона.

Айай прошла в северную комнату, чтобы дождаться матери, но сон сморил ее, и она уснула. Там и нашла ее мать, вернувшись домой.

— Айай, проснись! — принялась она будить девушку.

Но та повернулась на другой бок. И тут из кармана у нее выпало что-то блестящее и со звоном покатилось на пол.

— Когда это девчонка успела стащить мою «любимую монету»? — воскликнула мать, посветив на пол лампой.

Ведь монета лежала в шкатулке, спрятанной в сундуке. Мать не стала будить Айай, решив положить монету на место. Каково же было ее удивление, когда, открыв сундук, она обнаружила, что монета ее преспокойно лежит в шкатулке.

— Как же так! — воскликнула женщина. — Моя-то монета на месте!

Она принялась рассматривать обе монеты под лампой. Они были почти одинаковые. Только ее монета, хранившаяся в деревянной шкатулке, была по-прежнему золотистой. Монета же Айай, видимо от сырости, немного поблекла. Мать посмотрела на Айай — та по-прежнему сладко спала.

«Дурочка! — подумала мать. — И ты, наверное, обменяла колечко на монету?»

И в самом деле — ни на одном из пальцев Айай кольца не было. Мать пошарила у нее в кармане, там что-то лежало, но это оказалось не колечко, а наперсток.