Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Вдоль вагонов прошел кондуктор, громким голосом предупреждая, что придется немного подождать, пока не устранят поломку. После этого еще несколько человек покинули вагон. Стало совсем свободно, и между молчавшими до сих пор пассажирами завязались беседы. Конечно, все разговоры вертелись вокруг одной и той же темы — бомбардировки. Каждый рассказывал лишь о том, что видел и слышал, поэтому трудно было представить себе общую картину.

Сидевший у окна юноша, по виду ученик последнего класса средней школы, уступил место старушке, которая стояла возле мужчины с глубоко запавшими глазами.

То ли из благодарности, а может быть, из любопытства, старушка стала расспрашивать школьника, где он был во время бомбежки. Тот нехотя рассказал, что когда вспыхнул огненный шар, был дома. Услышав грохот, он бросился наружу. В то же мгновенье дом обрушился, и он потерял сознание, а после того как пришел в себя, увидел, что его придавили обвалившиеся балки, и отец тщетно старается его высвободить.

— Держись! — повторял отец, с помощью жерди пытаясь приподнять балку, прижавшую ногу сына.

Пожар быстро приближался.

— Вытаскивай ногу! — кричал отец.

Но юноша ничего не мог сделать. И вот огонь совсем уже рядом. Отец быстро огляделся и закричал:

— Прости меня, сынок. Я ухожу, прости! — Он отбросил жердь и побежал.

— Спаси, отец! — крикнул вдогонку юноша, но тот лишь раз оглянулся и исчез из виду.

Потеряв всякую надежду, парень сжался в комок, стараясь укрыться от пожара под балками. И вдруг почувствовал, что его нога свободна.

Так иногда бывает. Бьешься, бьешься над головоломкой — и вдруг случайно находишь решение. Юноша, очевидно, сделал то единственное движение, которое только и могло его спасти. Высвободившись, он бросился бежать к Митаки, где жила его тетка. Влетев в ее дом, он лицом к лицу столкнулся с отцом. Можно себе представить, что это была за встреча. Тетка глядела на них обоих, не говоря ни слова. Отец, должно быть, сгорал от стыда. А парень, опрометью выскочив на улицу, сел в электропоезд и поехал в родную деревню своей покойной матери.

Запомнилось мне и то, о чем говорил человек в льняной сорочке. Он осуждал безответственность, проявленную, по его словам, чиновниками военного отдела муниципалитета во время бомбардировки: они, видите ли, даже не сочли нужным оповестить штаб дивизии о тех бедствиях, которые обрушились на город.

Человек в льняной сорочке выказывал явную неприязнь не только к чиновникам, но и к военным.

— Несколько дней тому назад я сам имел возможность убедиться, какие чувства питают штатские к военным, — проговорил он и в подтверждение своих слов рассказал о таком случае.

Третьего дня он возвращался поездом из Ямагути в Хиросиму. Вагон был набит битком, но какой-то лейтенант спал, заняв целую скамейку. Рядом на полу стояли его сапоги. Пассажиры злобно косились на спящего, но помалкивали. Контролер сделал вид, будто ничего не заметил. Когда поезд подъезжал к станции Токуяма, один из пассажиров разломил пополам рисовый колобок, сунул по половине в каждый сапог и, как ни в чем не бывало, направился к выходу. Другой пассажир поднял сапоги, потряс их, чтобы рисовые колобки закатились поглубже, в самые носки, и тоже направился к выходу. С продовольствием в те дни было очень плохо, и он, видимо, не хотел, чтобы такая благородная жертва пропала даром. Лейтенант продолжал крепко спать. Стоявшие рядом пассажиры злорадно улыбались. Некоторые, боясь попасть в неприятную историю, перешли в другой вагон. Военный проснулся возле Отакэ. Впереди была Хиросима. Он с важным видом поднялся, надел фуражку и стал натягивать сапоги. Внезапно лицо его перекосилось. Он быстро стащил сапоги и, увидев прилипшие к носкам куски риса, завопил на весь вагон...

Человек в льняной сорочке умолк, почувствовав, что стоявшая рядом женщина толкает его в бок. Но чувство достоинства не позволило ему резко оборвать разговор, и он обратился к сидевшей напротив него женщине — судя по наружности, хозяйке небольшой лавчонки:

— Извините за вопрос, а вы куда едете?

Женщина нехотя ответила, что ей негде переждать обрушившееся на город бедствие, муж ее, рабочий, погиб на войне, так же как и его младший брат. Ее собственный брат тоже воюет. Единственный восьмилетний сын сегодня утром разбился насмерть.

Жила она в небольшом домике, возле ресторана. За оградой росло гранатовое дерево. Его ветви свешивались к ним во двор. В этом году на них зрели несколько гранатов. Ее сын приехал из деревни, куда был эвакуирован вместе со всей школой, и в тот же день должен был вернуться обратно. Рано утром мальчик взял отцовскую стремянку, подставив ее под ветви граната, и полез вверх. Она наблюдала за ним, стоя в стороне. Приближая губы к каждому плоду по очереди, ребенок шептал:

— Не падай, гранатик, пока я опять не приеду.

И вдруг в небе вспыхнул огненный шар, послышался громкий гул. Взрывная волна повалила ограду ресторана и опрокинула стремянку. Мальчик погиб, ударившись то ли о землю, то ли о кирпичную стену...