Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии

В полицейском участке Чокнутого продержали целый день. После допроса его поставили в один ряд с какими-то парнями для опознания хозяином ограбленной парикмахерской. Потом его отпустили, и он сразу же вернулся в лавку. Толстяк хозяин, отсчитав ему положенные деньги, сказал, чтобы он убирался прочь…

Для Чокнутого началась новая полоса испытаний…

Перевод с китайского Д. Воскресенского

С. Раджаратнам

С. Раджаратнам принадлежит к старшему поколению сингапурских писателей. Он — политический деятель, бывший одно время министром иностранных дел Сингапура. Рассказы С. Раджаратнама публиковались за рубежом, в том числе в Советском Союзе («Восточный альманах», № 8, ИХЛ, 1980).

В предлагаемом вниманию читателя рассказе «Тигр» писатель говорит о вечных законах жизни, о близости человека к природе, о необходимости бережного к ней отношения.

Рассказ необычайно поэтичен. Ужас от встречи с тигрицей заставил беременную женщину поднять на ноги всю деревню. Охотники отправляются на поиски зверя и убивают его. А когда приходит весть, что рядом с убитой тигрицей были найдены несколько только что появившихся на свет тигрят, женщина испытывает наряду с благодарностью к тигрице за сохраненную ей жизнь жалость к обездоленным тигрятам. Прекрасно описанные автором сумерки, спускающиеся на тропическую природу, или глаза тигра, выражение которых меняется в зависимости от настроения животного, позволяют нам почувствовать, как бы вдохнуть далекий от нас мир джунглей.

В. Нестеров

Тигр

Фатима окунулась в прохладную мутно-желтую реку, и ей показалось, будто широкие золотые ленты воды, вспыхнувшие под лучами заходящего солнца, медленно обвились вокруг тела. Фатима пошла назад к берегу и остановилась в том месте, где вода доходила ей только до пояса. Под мокрым саронгом, прилипшим к полному коричневому телу, обрисовались налитые груди и округлый живот беременной женщины. Скуластое лицо утратило выражение мрачной чувственности, присущее лицам малайских женщин, а подернутые грустью непроницаемо черные глаза как бы смотрели внутрь самой Фатимы, где билась новая жизнь.

Фатима тряхнула головой, распустила черные блестящие волосы и подставила их шепчущему ветерку. С того места, где она стояла, деревня, скрытая кустарниками и высокими деревьями, не была видна. Ни единого звука не доносилось оттуда. Перед Фатимой расстилался ковер из густой высокой травы.

Вечер выдался тихий. Воздух застыл в неподвижности. Лишь изредка доносился крик одинокой водяной птицы, или зловеще хлопали крыльями совы, пробуждающиеся ото сна. Или крысы с легким всплеском ныряли в воду, шелестели в высокой траве и кустарниках какие-то маленькие зверьки. Пахло луговыми цветами, травой и болотом. Фатима вдруг почувствовала себя очень одинокой и очень заброшенной, будто очутилась в первозданном хаосе, когда земля еще была топким болотом и кишела отвратительными чудищами.

Поэтому низкое вибрирующее рычание тигра, которое вдруг услышала Фатима, вначале лишь усилило иллюзию. Лишь когда тигр взревел, Фатима поняла, что это — действительность. Массивная голова тигра, торчавшая из травы, прижатый к земле загривок были всего в каких-нибудь двадцати ярдах от женщины. Солнце высвечивало зловещий блеск пристальных желтых глаз, настороженные уши. Тигр повернул голову, зарычал, обнажив красный язык и желтые клыки, похожие на обрубленные сучки дерева.

Фатима застыла от ужаса перед устремленными на нее сверкавшими глазами тигра, а внезапно воцарившаяся тишина лишила ее способности соображать. Она не осмеливалась ни двинуться с места, ни отвести глаза от уставившегося на нее зверя; тигр, в свою очередь, тоже замер, только от изумления, когда увидел перед собой человека.

Фатима смотрела на тигра со страхом, тигр на Фатиму — с подозрением. Рычание его становилось все менее грозным, и он не выказывал ни малейшего желания напасть на женщину. Напротив, через какое-то время он явно потерял к Фатиме всякий интерес. Его огромные, вытянутые вперед лапы то и дело вонзали когти в сырую траву. Казалось, ничто не привлекает внимания тигра, лишь когда Фатима делала едва заметное движение, он настораживался. Глаза тигра больше не сверкали, в них появилось мрачное, скорее даже скучающее выражение. От Фатимы не ускользнула эта неожиданная смена его настроения.

С холмов наползали сумерки, краски утрачивали яркость, все погружалось в серую мглу, неприметно переходящую во мрак. Легкий туман поднялся над рекой и потянулся к земле. Резкий крик цикады и отдаленное гуканье совы известили о наступлении ночи.