Избранные произведения. Том 1

Всю ночь мне снился необычный —
О, про тебя ли — этот сон:
Гудят леса, взлетает зычно
Рогов призывных вопль и стон.

Разгоряченный кровью дикой,

Мой конь несет меня сквозь лес,
Но я, охотник, я, владыка,
И нем и бледен, как мертвец.

Там, в сонной дали перелесков,

Где жизнь звериная дрожит
Под тайной волей звездных блесков, —
Подранок ласковый бежит.

Ее я ранил, лань лесную,

Но я убить ее не мог!
Всю душу, от убийств хмельную,
Туманный взор ее ожег.

Она, дрожа, остановилась

И даже ближе подошла.
А под коленом кровь струилась,
А очи застилала мгла.

И я, охотник, я, владыка,

Коня в смятенье обратил
Перед огнем любви великой,
Который зверя озарил.

Трубят рога, конец охоте,

Мой конь несет меня в лесу.
Ликуют псы. Но, как в дремоте,
Я в тихую гляжу красу.

Домчал к привалу конь вспененный,

И слухом, глохнущим в стрельбе,
Вокруг я слышу гул смущенный:
«Тут девушка пришла к тебе».

И вижу я: остановилась

И даже ближе подошла,
А под коленом кровь струилась,
А очи застилала мгла.

И тихо руку протянула

И молвила: «Твоя раба».
Я знал: единственного дула
Так пуля подстрелить могла.

Я крикнул: «Вихорь!» Пес из своры

Ко мне, любимый, прибежал,
И с шеи пса рукой нескорой
Я цепь серебряную снял.

И ей, рабыне богоданной,

У раны пламенной сцепил,
Чтоб знак неволи долгожданной
Навеки памятен ей был.

«Узнай меня, — я молвил тихо, —

Иди за мной!» — воскликнул я.
И, как лесная повилика,
Поникла пленница моя.

Так снилось мне. Но эти брови,

Свободные твои глаза
Ужель такой хотят любови,
Какой траву гнетет гроза?

На нежном звере цепь сцепилась.

Но гордые — твои черты.
Ужели ты во сне мне снилась?
Ужели снилася не ты?

<1912>

«Я днем люблю какую-то дикарку…»

Я днем люблю какую-то дикарку
С дрожащим и несытым ртом,
С зубами дикими и кровью жаркой,
С покатым и широким лбом.

И днем мне кажется, что с нею, пьяной,

Я об руку всю жизнь пройду
Дорóгою, всегда от солнца рдяной,
В живом, как зарево, бреду.

Но вечером, когда на миг смолкает

В людском звериное, а тьма
Еще неслышимо вокруг летает,
Уходит ярость от меня сама.

Я нахожу в себе такие струны,

Какие в ангелах и детворе
Почти божественно и юно
Поют на утренней заре.

Тебя я вечером люблю. В сиянье

Твоих забывчивых и черных глаз,
Где вспыхивает вдруг страданье,
Где гневный загорается алмаз.

И, выгнутых искусством поколении,

Люблю тоску твоих бровей
И у ресниц замученные тени
Неведомых тебе страстей.

<1912>

Полуверка