Избранные произведения. Том 2

Эта нота государственного секретаря США была великолепно понята всеми реакционерами Европы, которые и вывели из нее соответствующие заключения. Белопольское правительство переслало правительству США глубокую благодарность «за неоценимую моральную поддержку», умалчивая деликатно о материальной. Французское правительство заверило, что оно полно решимости поддержать все «принципы, так ясно сформулированные Соединенными Штатами», — и действительно послало еще транспорты с оружием в Польшу. То же самое сделали и другие буржуазные правительства Европы.

На четвертый день после появления знаменитой ноты государственного секретаря Кольби, то есть 14 августа, Троцкий и Тухачевский прислали распоряжение о том, что с сего дня Конармия поступила в оперативное командование западного фронта. Для связи со штабом западного фронта в Киеве создался особый оперативный пункт. Но что сейчас, в эти великие и грозные часы, должна была делать Конармия, в распоряжении ничего не говорилось. Разоружая морально Конармию, главное командование этим молчанием хотело показать, что оно не придает операциям под Львовом никакого значения.

Конармию не так легко можно было сломить!

Конармия, продолжая бой, приближалась к Львову.

Началась местность, обильно изрытая канавами, с множеством волчьих ям, с таким обилием колючей проволоки, что, казалось, ее больше, чем травы. Приходилось в силу этого действовать почти исключительно в пешем строю.

И все же Конармия двигалась и двигалась.

Ночью в бинокль Пархоменко увидел мерцающие оранжевые огоньки. Львов? Не веря своим глазам, он передал бинокль Колоколову.

— Львов?

— Львов, — ответил Колоколов.

— Львов, — сказал Фома Бондарь.

И все трое вздохнули. Нужно было возвращаться в штаб и было страшно возвращаться в него. С минуты на минуту ждали нового распоряжения главного командования. Оно не замедлило.

Конармии, предполагали ее командиры, будет предложено идти на север, сплошными лесами и болотами, где коннице нельзя развернуться и где фактически она будет обречена на гибель.

Шестнадцатого августа была получена первая директива от Тухачевского, командующего западным фронтом. Конармии предлагалось идти на север.

Буденный и Ворошилов ответили:

«Армия в данный момент выйти из боя не может, так как линия реки Буг преодолена и наши части находятся на подступах к Львову, причем передние части находятся в пятнадцати километрах восточнее города и армии дана задача на 17 августа овладеть Львовом».

Киевский особый оперативный пункт связи, созданный Троцким, где сидел Быков, всячески мешал продвижению Конармии. Не скрывая радости, он передал главному командованию, что 17 августа Конармия не взяла Львов!.. Между тем наши войска приближались уже к окраинам Львова. Бойцы 14-й дивизии видели длинную вышку городской ратуши. Мосты и здания горели. Пленные сообщали, что город поспешно эвакуируется. В городе стоит шесть белопольских дивизий и собрано несколько полков из добровольцев, но состояние их духа таково, что они не сегодня-завтра разбегутся.

— Шесть дивизий! Привести в порядок бронепоезда, надеюсь их использовать против этих шести дивизий, — сказал Пархоменко, имея в виду захваченные возле Каменки два панских бронепоезда.

Конармия продвигалась вперед, несмотря на то, что ее обстреливали из тяжелых орудий, бросали бомбы с аэропланов и встречали минометами и пулеметами.

Командование западного фронта между тем, не обращая на это внимания, присылало резкие и оскорбительные телеграммы, стремясь, видимо, вызвать раздражение, обиду, а если возможно, то и полный отказ от повиновения, то есть бунт. Одна из последних телеграмм, например, говорила: «Впредь точно и беспрекословно исполнять отдаваемые нами приказы». И тотчас же после этой телеграммы Троцкий категорически потребовал ухода Конармии от Львова.

Ворошилов ответил: «Снятие Конармии с Львовского фронта в момент, когда армия подошла вплотную к городу, приковав к себе до семи дивизий противника, является крупнейшей ошибкой».

Троцкий именем верховного командования, обвиняя в неподчинении революционной дисциплине, приказал немедленно идти на север. Командование Конармии вынуждено было подчиниться.

Конармия повернула на север, на Замостье.

Глава двадцать шестая

К тому времени, когда Конармия вступила в леса, начались опять дожди, усиливающиеся с каждым днем. Дороги разбухли так, что те тяжелые дороги, по которым делали прорыв возле Самгородка, казались шуткой. Кроме дорог, мучили и плохие вести. Западные армии, то есть те самые, к которым Конармия шла на выручку, отступали и выручить их теперь невозможно. Западным армиям уже пришлось оставить Брест-Литовск, тем самым позволив панам вести подкрепления с севера и бить Конармию в районах Замостья.

Тридцатого августа Пархоменко спросил у Фомы Бондаря:

— А ты, Фома Ильич, помнишь всех генералов, которых мы били под Львовом?

— Разбили мы там, помнится…

— Подожди. А чью последнюю группу мы били?.. она еще сформировалась во Франции…

— А!..

— Генерала Галлера, — подсказал Колоколов.

— Разбили мы генерала Галлера… — начал было Бондарь.