Избранные произведения. Том 7. Проклятые

— Мера предосторожности. Мы народ предусмотрительный, хотя проявляется это не настолько, как нам хотелось бы полагать. — Один глаз он перевел на Невана. — Очень трудно скрывать все. Каждый факт, каждый статистический элемент. Историческое совпадение сложно скрыть. Я сожалею, что ваши выводы исчезнут вместе с вами.

Лалелеланг медленно перемещалась, пока тяжелая, мускулистая фигура ее спутника-человека не оказалась между ней и турлогом.

— Вы сказали, что удовлетворите любопытство моего спутника. Я по-прежнему не вижу никаких признаков этого.

Она еще тянет время, подумал Неван. Как пикантно.

— Сказать, как говорит человек, что мы недружелюбны, — значит самым печальным образом недооценить нашу психологию. — Турлог пристально посмотрел на Страат-иена. — Ваше откровение было случайным.

— Многие великие открытия делаются случайно, — ответил Неван.

— А еще большее их число никогда не делается. И лучше бы вам было в этот раз проглядеть. Неужели вы на самом деле думаете, что можно спуститься сюда, напасть на меня с этим, а потом спокойно уйти и рассказать другим?

— Мне нужно было подтверждение. Засветиться со всем, что я уже знаю, было лучшим способом выманить вас из норы.

— А теперь вы полагаетесь на свое человеческое военное искусство, чтобы вырваться. — Тяжелый жест клешней. — Вы, люди, лучшие воины во Вселенной, известные Узору, но вы не боги. Вы не всемогущи. Мы оба знаем, что живым вы из этой комнаты не выйдете.

— А что, если я сообщу вам, что целый взвод людей стоит в полной боевой готовности уровнем выше, и, если я не свяжусь с ними к определенному времени, они будут штурмовать эту комнату?

— И что они сделают? Убьют меня? Я прожил несколько сотен ваших лет и не испытываю страха перед смертью. Мы рассматриваем жизнь, как тяжкое бремя, опыт, который нужно вытерпеть, а не смаковать. Вероятно, причина этого в том, что мы осуждены слишком страдать от жизни, будучи заключены в физическое облачение, плохо приспособленное для наслаждения ей. В любом случае, ваша игра тщетна. У меня есть средства, позволяющие фиксировать все, что происходит в помещениях, непосредственно прилегающих к моим покоям. Под вашим командованием нет никакого скопления озверевших людей, ждущих вашего сигнала, чтобы растерзать меня.

Страат-иен пожал плечами.

— Согласен: это блеф. Но я бы не пришел сюда, если бы не был уверен, что смогу уйти.

— Блеф на блефе, — проворчал турлог. — Ключ на ключе. Странная вещь — ключи. Когда они теряются, всегда потом оказывается, что были они где-то рядом. — Глазной стебель поискал притаившуюся Лалелеланг.

— Все это совсем не сложно, историк. Одна из немногих вещей, которую турлоги любят и охраняют, — уединение.

— Но никто, если этого можно избежать, не посещает добровольно ваш мир, — ответила она, — и сами вы никогда не проявляли интереса к освоению иных планет. Контакты между турлогами и другими расами и так сведены к минимуму.

— Нет, вы не поняли. Это ваш высокий спутник смог разгадать это. Мы любим уединение. Как нас ни мало, но наша родная планета кажется нам слишком перенаселенной. И Галактика слишком перенаселена… и слишком негостеприимна, слишком шумна. Блеск, какофония, суета — вот суть того места, где мы вынуждены делить с другими наше обиталище. Лишь в невообразимо далеких просторах пустоты и тишины находим мы искомое личное одиночество. Самым большим нашим сожалением во все времена было то, что мы не способны выжить в вакууме, поскольку, если бы мы могли, то неизбежно бежали бы в великую пустоту между галактиками.

Наша же, — продолжал турлог, — просто роится другими разумными существами. Постоянно размножаясь, они расползаются повсюду, заполняют первозданные незаселенные миры, лишая радости одиночества единственных, кто мог бы ее воистину оценить, загрязняя чистый эфир своими подпространственными переговорами и судами. Триллионы и триллионы их — дышащих, кормящихся, плодящихся. — Голос турлога становился все более расплывчатым. — Одна беспредельная, громоздящаяся чудовищность мыслящей плоти.

Такого излияния Страат-иен не ожидал.

— Но вы же не хотите сказать, что Турлог имеет отношение к развязыванию Великой Войны?

— Нет. Это был бы нецивилизованный жест. Мы поддерживаем войну, потому что, как и все мыслящие существа, не имеем желания быть водворены в это метафизическое Назначение Амплитура. Условно, мы не были разочарованы их появлением.

— Это кощунственно. — Негодование пересилило в Лалелеланг страх.