Избранные произведения. Том I

^{В кабинете префекта полиции[1467]. — Украденный бумажник. — Рапорт агента номер 27. — Господин Синтез. — Стомиллионный кредит. — Человек, живущий без еды и сна. — Пятьсот скафандров доставлены заказчику. — Удар ножом. — Агент номер 32. — Профессор «взрывчатых веществ». — Алексис Фармак. — Слова улетают, написанное остается. — След. — Снова господин Синтез. — Таинственный дом по улице Гальвани. — Запертые двери. — Строжайший запрет. — Флот господина Синтеза. — Великое Дело.}

* * *

В тот день, — а именно в первых числах апреля 1884 года, — дел у господина префекта было по горло.

Сидя за большим, заваленным бумагами письменным столом, он внимательно изучал содержимое какого-то бумажника, поминутно теребя свои тоненькие, уже начинающие седеть усики и вороша завитки красиво подстриженных подковкой волос. Однако эта процедура лишь усилила сжигавшее его нетерпение. Он внезапно вскочил, отшвырнул ногой жалобно скрипнувшее кресло и, сам не свой, заметался по кабинету, натыкаясь на стены, обитые зеленым репсом[1468], тем неизменным репсом, без которого уже невозможно представить внутреннее убранство современных административных зданий.

— Еще этот недотепа все никак не идет! — бормотал префект, искоса бросая взгляды на свое отражение в большом висящем над камином зеркале в черной раме.

Уже третий раз его палец опускался на кнопку из слоновой кости, приводя в действие целый хор электрических звонков. Наконец преисполненный важности свежевыбритый судебный исполнитель[1469], блестя лысиной, появился на пороге и, сделав несколько шагов вперед, застыл, словно памятник, в самом центре вытканного на ковре рисунка.

— Номер двадцать семь? — отрывисто бросил хозяин кабинета.

— Только что прибыл и ожидает в приемной возможности предстать перед господином префектом.

— Пускай войдет! Да поживей! — поторопил начальник невозмутимого секретаря, чья поступь вопреки приказу не стала быстрее, а фигура не утратила степенности.

За сим префект, облегченно вздохнув, вновь опустился в кресло, прикрыл бюваром[1470] раскрытый бумажник, чтобы немного успокоиться, достал пилочку для ногтей и, предварительно придав лицу бесстрастное выражение, приготовился ждать.

— Номер двадцать семь! — возвестил секретарь.

— Хорошо. Меня ни для кого нет.

Оглядев вошедшего мужчину лет тридцати с умным и мертвенно-бледным лицом, префект, даже не поздоровавшись, рявкнул:

— Ну наконец-то! Хороши, нечего сказать. Явились в десять утра, а должны были когда?! Вчера вечером! Возложив на вас секретную миссию, я настоятельно рекомендовал действовать как можно быстрее, вы же заставляете меня двенадцать часов сидеть тут словно на иголках!

— Но, господин префект…

— Молчать! Пока не знаю, хорошо ли, плохо ли вы справились с заданием, однако вижу, прохлаждаетесь, ворон считаете, вместо того чтобы стремглав мчаться сюда. И к тому же, как последний ротозей, позволяете стащить у себя бумажник не только с инструкциями, но и с рапортом чрезвычайной важности!

Агент, совершенно сбитый с толку тем, что начальник, оказывается, осведомлен о происшествии, известном, как он считал, лишь ему самому да вору, не удержался от жеста изумления и скорчил такую мину, которую, если расшифровать игру лицевых мускулов, можно было бы понять следующим образом: «Эге, видно, шеф — тонкая бестия! Что, как он во мне усомнился?! И само это ограбление — не его ли работа? Если да, то зачем?!»

— Ну что, так и будем молчать?! Или все-таки соблаговолите дать мне какой-нибудь вразумительный ответ?

— Да, должен признаться… У меня действительно вытащили бумажник… И сделал это настоящий ловкач!..

— Вор у вора дубинку украл! Правда, на сей раз стащили-то ее у ва́с, голубчик!

— Ну, так уж и дубинку! Ведь в бумажнике гроша ломаного не было, а донесение записано шифром, ключ от которого известен мне одному.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно, господин префект.

— А ежели я вам предъявлю этот документ, вернее, его перевод на превосходный французский язык, что вы тогда запоете? — не без ехидства спросил начальник.

— Быть того не может!

— Взгляните, мой мальчик, вот оригинал, собственноручно вами написанный, а вот и перевод! Читайте-ка вслух свое донесение, а я тем временем буду сличать тексты!

Но агент, совершенно опешив, стоял как громом пораженный. Да что же это? Не спит ли он?.. Руки его повисли словно плети, и он, казалось, даже не замечал протянутую шефом шифровку.

С минуту начальник улыбался, наслаждаясь своим торжеством, но затем снова раздраженно воскликнул:

— Вы что же, не видите? Я жду!