Избранные произведения. Том I

Все, кому удалось стать свидетелями этой ужасной сцены, увидели, что на миг купол был накрыт каскадом зеленоватой воды. Секунд десять он оставался полностью затопленным, затем уровень моря стал прежним, и коралловые рифы вновь появились на поверхности. Как бы странно, невероятно, неправдоподобно это ни было, но лаборатория, несмотря на кажущуюся хрупкость, выдержала натиск моря. Лишь ее сферическая форма изменилась — ось сместилась, меридиональные опоры выгнулись по всей окружности.

По счастью, ввиду прочности использованных материалов и продуманности конструкции разрушения оказались частичными. Что касается стекол, то многие из них были выбиты; из пробоин вырывались столбы дыма и газа, образуя над атоллом что-то наподобие облака. Корабли, стоявшие носом к волне, практически не пострадали. Потоки воды, обрушившиеся на палубы во время прохождения волны, стекли по шпигатам. Воду же, залившуюся в люки, откачали насосами.

Не сговариваясь, капитан и оба ассистента господина Синтеза кинулись вместе с хозяином к лаборатории, полностью открытой с одной стороны. Они были готовы увидеть картину страшного разрушения, но, какова же была их радость, когда оказалось, что повреждения, хоть и серьезные, могут быть устранены.

Так как через бреши в куполе свободно проникал воздух, а стало быть, атмосфера в лаборатории была пригодна для дыхания, люди не колеблясь ринулись к коралловому кольцу, очертившему лагуну. Бегущий впереди зоолог вдруг остановился среди груды всяческих обломков и, склонясь над копошащимися в углублении скалы тельцами, испустил крик изумления и радости:

— Мэтр! Ланцетники!

— Вы говорите — ланцетники?! Первые позвоночные… Истинные пращуры[1816] человечества… Это значит — полная победа!

Глава 28

^{Ланцетник — прародитель позвоночных. — Человек — это ланцетник, которому повезло. — Зоолог отправляется в научную экспедицию. — Господин Синтез снова живет затворником. — Ремонт лаборатории. — Алексис Фармак весьма заинтригован. — Подводная вылазка. — Химик-водолаз. — Новые обитатели лагуны. — Воспоминание о лошадях, на которых приманивают пиявок. — Алексис Фармак решил отступить. — Страшное появление. — Лицом к лицу с акулой. — Подводный пожарник. — Акула, пораженная молнией. — Осажденный миногами[1817]. — Десятая и одиннадцатая ступени. — Первые сомнения.}

* * *

В 1778 году немецкому натуралисту Палласу[1818] прислали из Северного моря животное, еще не включенное в классификацию, которое ученый принял за слизняка. Он его внимательнейшим образом изучил, препарировал и, подробно описав, дал ему права гражданства, назвав limax lanceolata — ланцетовидным слизняком. Вот и все. Одним слизняком больше, одним меньше — не все ли равно, когда в животном мире существуют тысячи и тысячи более интересных — во всяком случае на первый взгляд — разновидностей!

В течение полувека никто не занимался слизняком Палласа. И лишь в 1834 году это крошечное создание, не привлекавшее ничьих взоров, было замечено в песках Позилиппы близ Неаполя зоологом Костой. Оснащенный более современными, нежели его предшественник, инструментами, а может быть, более эрудированный, Коста без труда доказал, что существо, о котором идет речь, на самом деле рыба. Он поспешил перекрестить лжеслизняка, и limax lanceolata стал branchiostoma lubricum.

Однако и это имя просуществовало недолго. Почти в то же самое время один из английских натуралистов обнаружил в животном прочную внутреннюю ось и дал ему имя amphioxus lanceolatus. У англичанина оказалась легкая рука — его название прижилось. С тех пор ланцетник больше не был мишенью чьих-то если и не компрометирующих его, то все-таки досадных ошибок.

Пять лет спустя, а именно в 1839 году, знаменитый берлинский зоолог Иоганнес Мюллер[1819] произвел столь же серьезный, сколь и подробный анатомический анализ ланцетника. Учитывая важное, можно сказать, основополагающее место, занимаемое этим крохотным созданием в цепи развития животного мира, не будет излишним, если мы, в свою очередь, дадим хотя бы краткое описание анализа Мюллера.