Избранные произведения. Том I

— Вы сейчас будете окружены! — воскликнул Флажоле. — Это идет подкрепление осажденным! Через несколько минут вы очутитесь между двух огней!

— Ведь нельзя позволить расстрелять всех этих смельчаков, как зайцев! — высказал также свою тревогу Фрике. — Надо остановить тех!

— Да, но чем и как? — заметил Буало.

— Чем? Баррикадой!

Едва успел он произнести это слово, как сотни рук принялись за дело и работа закипела. В несколько минут мостовая улицы, ведущей от «картеля д’инфантерия» к площади, была уничтожена, и на ее месте выросла двойная баррикада.

Тридцати человек за такой баррикадой было достаточно, чтобы остановить целую дивизию. Тридцать человек притаились за баррикадой, а в то время остальные имели возможность бежать.

Оставшиеся готовились отчаянно сопротивляться; они решили драться до последней капли крови, так как все равно, если бы они вздумали сдаться, то были бы немедленно расстреляны без суда. Так лучше было пасть, защищаясь!

По какой-то непостижимой случайности наши два француза отбились от Флажоле и очутились в потоке людей в числе защитников баррикады.

— Однако это ужасно глупо! — воскликнул мальчуган. — Мы оказались-таки замешанными в такое дело, развязка которого, мне кажется, будет весьма неутешительна. Меня политика никогда не интересовала! Я, в сущности, столько же интересуюсь этим Ириондо, как и покойным Итуррассо. Я ничуть не трушу, но все же был бы чрезвычайно рад, если бы мог убраться отсюда.

— Ага! — воскликнул Буало. — Весь пыл уже успел остыть!.. А ваши возгласы: «Да здравствует Итуррассо!», «Долой Ириондо!..». Вы уже забыли о них? Если этот несчастный Итуррассо лежит теперь там на площади, то все же это не резон отказываться от своих первоначальных убеждений!

— Вы, право, жестоки ко мне, месье Буало! Если бы я не стремился только разыскать своих друзей, вы увидели бы, что я не трус и сцепиться с врагом не прочь. Если я тогда немного увлекся, то, право, это случилось помимо моей воли, и теперь, когда я несколько спокойнее, то, признаюсь, ужасно досадую на себя за то, что угодил вместе с вами в такую кашу!

— Да, я во всем этом нимало не сомневаюсь, я только люблю поддразнить вас! Все это несерьезно, а между тем все-таки вносит некоторое разнообразие в данное положение, которое, по-моему, далеко не из завидных! Слышите… Там трубят атаку! Ну, теперь у нас здесь будет жарко!

И действительно, стало жарко в прямом и переносном смысле. Как атаковавшие баррикаду, так и отстаивавшие ее были достойны друг друга. Четыре раза первые с бешенством устремлялись на нее, но каждый раз были отброшены смелыми защитниками баррикады. Однако чем-нибудь это должно было кончиться. Не могла же эта горстка решительных и отчаянных людей сдерживать до бесконечности лучший полк Аргентинской республики!

На баррикаду навели два орудия, и благодаря вмешательству артиллерии дело приняло иной оборот. В баррикаде, пробитой ядрами, вскоре образовалась громадная брешь, через которую с новой силой устремились нападавшие. Это был решающий момент. Положение инсургентов было безнадежное.

— Я полагаю, нас прикончат! — заметил Буало.

— Да, это всего вероятнее! — согласился Фрике.

— Молчать! — крикнул у них за спиной чей-то голос. Это был Флажоле. — Улепетывайте, детки, поскорее… Вас иначе действительно расстреляют! Но я устрою вас… guardia provincial, которая заходит с тыла, находится под начальством милейшего капитана Эстебана, этот славный кабальеро очень любит деньги, я сунул ему в руку пачку ассигнаций, и он обещал позволить вам беспрепятственно бежать… Другого средства спасти ваши шкуры не было… Ну так бегите наутек. Об остальном не заботьтесь, это уж мое дело!

Осторожный маневр, предписанный бывшим офицером зуавов, был приведен в исполнение, капитан Эстебан был нем как рыба и слеп как крот.

У дверей дома Флажоле ожидала пара оседланных коней.

— Ну, друзья мои, скачите на этих добрых животных по линии железной дороги, да смотрите не дремать!.. Первый поезд, отправляющийся в Кордову, нагонит вас. Вы сядете в этот поезд и помчитесь дальше. Здесь вам не годится оставаться. Я весьма сожалею, что должен так скоро лишиться вашего общества, но вам шкура всего дороже, не так ли?

— Добрейший Флажоле, ты нам спасаешь жизнь, но я не благодарю тебя: это только еще одна новая услуга, прибавляющаяся ко многим другим. Я даже перестал считать, скольким я тебе обязан! Но позволь мне пожать твою мужественную руку и прощай, мой добрый друг!

— Месье Флажоле, позвольте мне высказать вам мою самую глубочайшую признательность! — сказал Фрике, с трудом сдерживая своего коня, бившего ногами землю от нетерпения.

— Да полно вам болтать! Удирайте, детки, прошу вас… Мне сердечно жаль расставаться с вами… но все-таки убирайтесь подобру-поздорову!

Кони рванулись вперед и тотчас же скрылись во мраке.

Французы были спасены и на этот раз.

— Ух! Ну и пора им было убраться! — пробормотал про себя Флажоле, с видимым удовольствием потирая себе руки при мысли, что ему удалось спасти их, несмотря на то что надежды на это было не так много.

Глава 17