Избранные произведения. Том I

Здесь были представлены самые разнообразные виды растительности. Благодаря теплому и влажному местному климату толстый слой чернозема в местах, расчищенных от леса, был покрыт сплошным ковром великолепнейших образцов тропической флоры, хотя местность эта находилась на 32° южной широты.

Кофе, сахарный тростник, кокосы, бананы, ананасы, магнолии и другие растения росли здесь в изобилии в двух шагах от возделанных полей, на которых произрастали ячмень, просо, виноград и yerba-mate (парагвайский чай).

На узкой песчаной полосе, по которой неслись всадники, а за ними кони торпильи, росли громадные кактусы, сплошь покрытые кошенилью. Неутомимые мустанги, казалось, не чувствовали усталости, а между тем они мчались с такой быстротой, что всадники с трудом могли обмениваться лишь обрывочными фразами.

Фрике порядком растрясло, так как его навыки в верховой езде были из числа самых элементарных, но он крепко держался в седле, а это было самое важное. Он, правда, сжимал бока мустанга так же, как сжимал коленями рею на судне, чтобы удержаться на ней во время качки.

Но вскоре он, однако, освоился с движением коня и, уже не столь заботясь о сохранении равновесия в седле, мог теперь рассмотреть своего избавителя.

По-прежнему невозмутимо спокойный на своем громадном пегом скакуне, словно вылитый из бронзы, этот человек с видом сибарита курил свою папиросу из французского табака, которую он только что свернул с таким видом, как будто он был не в седле, а спокойно сидел в кресле у камина.

Перед ним был молодой человек высокого роста, мощного телосложения, с широкими плечами, но при этом тонкими, даже изящными кистями рук, несколько загорелыми от солнца, с ногтями холеными и отточенными, как у кокетливой женщины. Ему было не более двадцати пяти — двадцати шести лет.

Широкополая черная поярковая шляпа, украшенная белым орлиным пером, лихо надетая чуть набок, прекрасно оттеняла лицо, выражавшее смелость и энергию. Большие блестящие, как вороненая сталь, глаза, смотревшие прямо и открыто, еще больше подчеркивали это выражение неустрашимости. Резко очерченный рот с тонкими темными усиками и ослепительно-белыми зубами приятно улыбался, смягчая до известной степени его насмешливое выражение и несколько неприятную настойчивость и жесткость взгляда.

Под тонким слоем золотистого загара, оставленного на его лице тропическим солнцем, легко было угадать характерный цвет кожи парижанина. Впрочем, цвет его лица, по-видимому, мало его интересовал, хотя все, даже мельчайшие подробности его костюма, обличало в нем человека, чрезвычайно заботящегося о своей внешности и любящего элегантность и удобство. Это был одновременно красивый мужчина и щеголь.

На нем как влитой сидел костюм европейского путешественника, осложненный им некоторыми принадлежностями одежды гаучо,[12] необходимыми в Южной Америке.

Голова его была повязана шелковым платком, связанным под подбородком таким образом, что во время скачки воздух, врываясь в складки фуляра по обе стороны головы, образовывал постоянный ветер, освежавший лицо и голову всадника. Это очень ценится в пампе.

Второй фуляровый платок, небрежно надетый на шею и ниспадавший на плечи, дополнял его убор, заимствованный от гаучо, которые не выйдут из дома без этого шелкового платка, точно так же, как парижанин не выйдет без галстука.

Серая шерстяная блуза, очень широкая, с неимоверным количеством карманов, была стянута у талии широким поясом, к которому пристегивались два пистолета системы Смита и Вессона.

Короткие бархатные, оливкового цвета штаны были заправлены в высокие охотничьи сапоги рыжей кожи, с набором у щиколотки и прямым, щегольского покроя голенищем, доходившим до колен. Вместо громадных серебряных шпор гаучо, с репейком величиной с чайное блюдечко, легкая маленькая стальная шпора с зазубренным репейком пристегивалась цепью к сапогу.

Щегольское пончо из вигоневой шерсти дополнял этот костюм. Всякий знает, что такое пончо. Это род обширного пледа в два квадратных метра, с отверстием посередине, в которое продевают голову. Этот своеобразный плащ предохраняет путешественника от тропических ливней и обильных рос и вместе с тем служит ему одеялом там, где нельзя подвесить гамак. Он также защищает от палящих солнечных лучей, так как опыт доказал, что толстое шерстяное покрывало сохраняет в теле влагу и прохладу днем и тепло ночью. Пончо незнакомца было двойное, то есть состояло из двух родов тканей, наложенных одна на другую: одной темно-синей, другой светло-желтой.

Зной и свет различно действуют на эти два цвета, и в зависимости от температуры незнакомец мог поворачивать свое пончо той или другой стороной: когда было холодно и сыро, он оборачивал наружу синей, почти черной стороной, поглощающей наибольшее количество тепла, когда же температура повышалась, он выворачивал вверх желтую сторону, которая отражала зной.