Избранные произведения. Том I

Рядом они являли собой разительный контраст. Кузнец был шести футов роста и силен, как буйвол. На фоне его мощных ручищ с чудовищной мускулатурой тонкие руки Боба казались жалкими, хотя по крепости не уступали стали. Ростом в пять футов один дюйм[1319], он едва доставал до плеча гиганту. Странная идея привязывать противников друг к другу лишала ковбоя, проворного и ловкого, словно кошка, главного преимущества — быстроты передвижений.

— Вы готовы, джентльмены? — спросил один из секундантов Остина.

— Да!

— Начинайте!

Сверкнули ножи, и противники бросились друг на друга. Однако накрепко связанные левые запястья мешали им, и первые удары попали в пустоту. Беспорядочная схватка с атаками и отступлениями привела к неожиданному результату. Невольно смещаясь влево, дуэлянты начали кружиться, и этот хоровод производил комическое, но вместе с тем страшное впечатление. Впрочем, зрители веселились от души и, конечно же, заключали пари. Несмотря на очевидное неравенство сил, исход боя был неясен. Все зависело от того, кто первым заставит противника согнуть руку, чтобы, воспользовавшись этой слабостью, нанести удар ножом.

Остин Райен, превосходя Боба в силе, удерживал его на отдалении вытянутой рукой. Ковбой увертывался, но уже начинал выдыхаться от прыжков, к которым его вынуждали грубые рывки великана.

Крупные капли пота текли по раскрашенному лицу. Кузнец, уверовав в то, что противник находится на пределе, стал осыпать его бранью в предвкушении близкой победы.

— Подожди, заморыш… я вырву твой поганый язык… Что, сипишь и роняешь слюни, как полудохлая собака? Давай поворачивайся!

И силач, оторвав Боба от земли, уподобился мальчишке, что, держа за хвост, крутит вокруг себя котенка.

Зрители неистовствовали. Ставки все время повышались. Слышались вопли:

— Ура Остину!

— Эй, Боб, держись! Мы же проиграем из-за тебя, скотина!

Еще несколько кругов, и Боб, оглушенный безумным вращением, окажется в полной власти безжалостного противника.

Страшная тревога охватила братьев, и их смуглые лица побелели.

Внезапно ковбой резко рванул на себя левую руку, сцепленную с запястьем Райена, и взмахнул правой с зажатым в ней ножом. Движение сбилось, послышались ругательства, а затем пронзительный отрывистый хохот.

Боб отлетел в сторону и, перевернувшись в воздухе, рухнул к ногам изумленных болельщиков. Казалось, он уже не встанет. Но эти ковбои, вскормленные полусырым тестом, свиным салом и водкой, отличались невероятной живучестью.

Одним прыжком Боб вскочил на ноги и, потрясая окровавленным ножом, бросился к Остину.

Вся сцена заняла не более пяти секунд. Кузнец застыл, разинув рот и вытаращив глаза, словно бы утратив способность двигаться. Затем раздался страшный сдавленный крик, напоминавший вопль раненого зверя. Левая рука его конвульсивно дергалась вверх и вниз, но на ней не было кисти! Из обрубленного запястья толчками изливалась густая кровь.

Толпа вскрикнула как один человек. Однако в возгласе этом звучали противоречивые чувства: сострадания и досады, ликования и любопытства.

Ясный и твердый голос Боба перекрыл поднявшийся шум:

— Вот ты и стал одноруким, кузнец… Но это еще не все! Только что ты упивался своей силой… оскорблял меня, уверенный в победе… и я тоже не собираюсь церемониться!

Никто не догадывался, что намеревается сделать ужасный маленький ковбой.

Боб увидел в траве тряпичный пояс, которым были связаны руки противников, и, хладнокровно нагнувшись за ним, подобрал кусок материи, обвитый вокруг какого-то бесформенного предмета. В его руках оказалась кисть Остина! Побелевшие пальцы растопырились в зловещей, как и все мертвое, оцепенелости.

Размахивая жуткой добычей, Боб подскочил к кузнецу; тот смотрел на него обреченным взглядом и тяжело переводил дыхание.

— Нечего хныкать, это схватка не на жизнь, а на смерть! Ты еще можешь драться… Не беспокойся, я тебя долго не задержу… Ты не отвечаешь? Трус! Я так и предполагал… посмотрим, может быть, оскорбление взбодрит тебя, мистер силач! Среди джентльменов принято давать пощечину перчаткой… я отхлещу тебя твоей же рукой!

Это было свыше сил Остина! Обезумев от ярости и боли, он поднял нож и ринулся на врага, спокойно ожидавшего нападения.

Поставив на карту все, кузнец нанес мощный удар сверху вниз, стремясь вспороть грудь Боба. Не удержавшись на ногах, он рухнул на ковбоя, издав последний крик. Не прошло и двух секунд, как Боб стоял на ногах, целый и невредимый. Поднимаясь, он отодвинул плечом навалившегося на него исполина. Нож вошел в сердце Остина по самую рукоятку.

— В нем не более двухсот фунтов[1320] веса, — насмешливо произнес Кеннеди, — а я, когда мне было всего девятнадцать лет, убил ножом гризли[1321]. Тот весил тысячу двести!

И, вытащив нож, добавил:

— Он мертв. Мир праху его! А теперь, джентльмены, если ни у кого нет возражений, продолжим нашу игру!

Глава 12