Избранные произведения. Том I

Через восемь часов полета, на протяжении которых пришлось в большей степени, чем Рави счел бы удобным, полагаться на инерциальную систему навигации, он заметил озеро. Оно лежало на дне широкой спокойной равнины, где не было джунглей и лишь несколько одиноких кнутовников стояли посреди редкой травы с аметистовым оттенком. Они были, наверное, его любимыми деревьями из всей загадочной зебровой флоры Сент-Либры. Вдоль внутренней части завитков росли споры, темные узелки, похожие на орехи. Когда они созревали, завитки разворачивались, словно освобожденные пружины, и зашвыривали споры далеко по окрестностям. Это был один из наиболее интересных механизмов, которые эволюция Сент-Либры придумала, чтобы компенсировать отсутствие птиц и насекомых. Разумеется, многие растения, разбрасывая семена, дрожали или тряслись, как собака, вышедшая из воды. На инструктаже по распознаванию растений их предупредили о перестрельном кустарнике, который выкашливал облако спор, похожих на молотый перец, — на человеческую кожу они действовали губительно.

Солнечный свет поблескивал на длинном змеевидном пятне воды, которое в «изголовье» долины подпитывала река, а потом оно утекало, образуя широкое болото в шести километрах, в нижней части. Скопище черно-серебристых кирпичей — квик-кабин экспедиции — на берегу озера выглядело неуместно посреди всепроникающего многоцветья изобильной флоры Сент-Либры. Два «Берлина» располагались рядом с убежищами. Легионеры патрулировали обширный периметр лагеря, включая восьмидесятиметровую полосу сырой земли, которую расчистил одинокий бульдозер.

Тучи уже ползли по небу, когда Рави развернул «Берлин» и завис над концом новорожденной взлётной полосы. Инженеры АЗЧ суетились под большим вертолётом, придерживая шляпы, чтобы их не снесло потоком воздуха. Старший комендант погрузки направлял Рави, и бульдозер коснулся земли. Торк отпустил кабели, наземная команда одобрительно подняла пальцы вверх. Рави увел машину прочь, чтобы найти место для посадки.

Позже, отдохнув, он поможет разгрузить остаток оборудования и припасов, которые привез «Берлин», вместе со свежей едой. Этим вечером они поджарят бургеры и сосиски, наслаждаясь тропическим закатом без обычной для почти всех транскосмических миров атаки насекомых. Опустив большой вертолёт, Рави увидел, что лопасти винтов противоположного вращения у стоящих на земле машин пришли в движение, когда их двигатели заработали. Экипажи отчаянно стремились взлететь, прежде чем основная масса бури ударит по Эдзеллу. У них оставалось в лучшем случае семь часов дневного света и дозаправка, рандеву с «Дедалом» — танкером, так что в Абеллию ребята вернутся в темноте. Рави одобрительно усмехнулся: выходит, они умелые пилоты.

Он сбавил газ и запустил последовательность отключения всех систем. По выпуклому ветровому стеклу рубки застучали первые капли. Снаружи темнело; вихрящаяся масса туч уже спрятала солнце. Завтра он будет сидеть и ждать прибытия следующего «Берлина», который даст ему возможность улететь. У него появится несколько часов, чтобы пошнырять по округе и как следует изучить территорию. Может, инженеры позволят ему поводить бульдозер. До чего же здорово жить в такое время!

Глава 13

^{Воскресенье, 3 февраля 2143 года}

Предполагалось, что вокруг полуострова Абеллия столько же бухт, сколько дней в году, — впрочем, следовало быть снисходительным в определении «бухты», и ещё вопрос, год какой планеты имелся в виду…

Бунгало на Камило-бич представляли собой простые постройки, приютившиеся среди низких дюн между самим пляжем и рю дю Рэниле, двухполосным шоссе, огибавшим нижнюю часть склона. Возведённые из белого бетона, они имели большие стеклянные двери, которые выходили на уютные террасы и песчаные дворики, откуда было легко попадать на пляж. Это милое местечко изначально предназначалось для семей бурно развивавшегося среднего класса Абеллии, независимых бизнесменов и сотрудников компании, которые решили остаться, несмотря на то что их контракты истекли.

Сол Ховард проснулся от того, что яркий свет Сириуса струился через щель между шторами. Некоторое время он просто лежал, погруженный в спокойную дремоту, а его разум лениво перебирал теплые и приятные идеи. Откуда-то из глубин коттеджа-бунгало раздавались приглушенный стук и голоса, которые означали, что дети проснулись и встали. Скорее всего, пытались приготовить себе завтрак, и один черт знает, какой беспорядок получится у них в итоге. Наверняка четырнадцатилетняя Исадора, старшая, возьмёт все на себя. Хотя его терзало болезненное любопытство по поводу того, с чего вдруг девочка-подросток поднялась в такую рань. Их братии полагалось спать до полудня, а потом остаток дня бродить по дому и ворчать, но Исадора была сама радость. Ему стоило бы благодарить её за то, что она до такой степени нарушала стереотип.

«Пошла в мать, видимо».