Избранные произведения. Том I

Трал в коридоре показал, как Борис медлит возле квартиры 576-Б. Он больше не мог звонить Таллуле напрямую; после восьми мучительных звонков этим утром она наконец-то велела элке запретить ему доступ к своему адресному коду. Поэтому Борису пришлось смиренно нажать кнопку звонка, а потом, не дождавшись ответа, постучаться в дверь, хоть это и пережиток девятнадцатого века. Но сработало; дверь открылась, и показалась усталая Таллула, чье выражение лица менялось от гнева до смятения. Борис немедленно начал умолять и почти насильно прорвался внутрь. Таллула захлопнула дверь.

Невидимый в другом конце коридора, Йен подождал одну минуту и велел элке позвонить Таллуле. Момент был безупречный: он услышал приглушенные голоса, сердитые и несчастные. Оба замолчали.

— Да? — спросила Таллула.

— Это детектив Лэнагин. Я хочу вернуть кое-что из вещей, которые забрали криминалисты. Лаборатории они больше не нужны.

— А… ну да.

Дверь открылась. Таллула выглядела такой несчастной, с красными от слез глазами, прилизанными волосами, опущенными плечами — как будто только что вернулась с похорон. Йену захотелось немедленно её обнять.

Борис стоял у нее за плечом с видом токсового маньяка, которому срочно нужна доза. Полный отчаянной решимости добиться своего, но раздраженный неожиданным вмешательством. Он сердито уставился на Йена.

— Я подумал, это вам понадобится как можно быстрей, — сказал Йен, вручая Таллуле коробку. Он даже не позаботился прочитать полный список содержимого; там точно была одежда и какие-то маленькие твердые предметы.

Таллула взяла коробку, бросив на него безразличный взгляд.

— Мм, спасибо.

— Все проверили. И почистили заодно. — Он улыбнулся.

— Послушайте, офицер, сейчас неподходящий момент, — резко сказал Борис.

Йен сделал вид, что впервые его заметил.

— Момент, сэр?

— Да. Мы заняты. Это личное дело, видите ли.

— Понимаю. — Йен внимательно посмотрел на Таллулу, которая не стала встречаться с ним взглядом. — Вы в порядке, мисс Пакер?

— Она в полном порядке!

— Мэм?

— Моя невеста в порядке! — зарычал Борис. — Будьте любезны, уйдите. Не заставляйте меня подавать заявку о причинении беспокойства.

— Я тебе не невеста, — прошептала Таллула. Она начала стягивать с пальца подаренное в честь помолвки кольцо с бриллиантом и рубинами, пытаясь не уронить коробку с вещами.

— Не делай этого, — запротестовал Борис. — Прошу, дорогая, позволь мне объяснить. Это все полиция…

Он скривился и сердито посмотрел на Йена.

— Нет, — всхлипнув, ответила Таллула. — Просто уйди! Я не желаю тебя здесь видеть, Борис. Не желаю. Прошу тебя!

— Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

— Думаю, этого достаточно, — сказал Йен. — Сэр, владелица жилища попросила вас уйти. Пожалуйста, сделайте это.

Борис побагровел и ткнул Йену пальцем в лицо.

— Не лезьте не в свое дело. Это ваша братия во всем виновата.

Йен нахмурился, изображая непонимание. Качнул головой, словно читая данные с сетки.

— A-а, столичная полиция задержала вас по обвинению в нарушении порядка и краже личности этим утром. Вижу, судья взял с вас обязательство вести себя мирно. По-вашему, сэр, вы сейчас соблюдаете условия освобождения под залог?

Наступила длинная пауза, во время которой двое сверлили друг друга взглядами, и Борис едва не ударил Йена; он был достаточно разъярен для такой глупости. Наверное, включился какой-то глубинный инстинкт. Йен моложе, выше и, судя по тому, как рубашка натягивалась на мускулистой груди, в куда лучшей форме; и ещё он полицейский.

— Нам надо поговорить, — с горечью сказал Борис.

Таллула отвернулась, опять готовая расплакаться. Борис протянул к ней руку, но смелости коснуться девушки у него не хватило. Он вышел из квартиры.

Йен поспешно закрыл дверь.

— Мне очень жаль, мисс Пакер. Наверное, я за всю свою карьеру ни разу не являлся настолько не вовремя.

— Нет. Нет, совсем наоборот. Вообще-то спасибо, что пришли. Я очень рада, что вы оказались здесь. Не знаю, что бы я сделала. Было глупостью его впускать.

— Я, э-э, просмотрел полицейский отчет. Понимаю, почему вы теперь не хотите его видеть.

— Не теперь, — сказала она. — Я вообще не желаю его видеть.

— О, это чувство мне знакомо.

Таллула бросила на него слегка озадаченный взгляд. Он пожал плечами.

— Я сам был помолвлен два года назад, — поделился Йен. — Она разорвала помолвку. Впрочем, не так. Хотя… я думаю, немного похоже. Она нашла другого. Говорила, что он перспективнее.

— Почему люди так поступают? — с горечью спросила Таллула. — Впускаешь кого-то, и он становится твоей жизнью, а потом поворачивается и всаживает тебе нож в сердце.

Йену невыносимо было видеть её такой подавленной, и от осознания того, что он и есть истинная причина происходящего, становилось лишь хуже. Он почти ощутил угрызения совести, но раскрыть Бориса было благодеянием для нее в долгосрочной перспективе.

— Все дело в моменте, лапуля. Рано или поздно тайное становится явным. Лучше, когда это происходит рано. Только вот подходящий момент никогда не наступает, в этом вся проблема.

— Просто мне больно. Почему от этого так больно?