Избранные произведения. Том II

— Кроме того, на это не потребуется сто лет. Ты недооцениваешь воздействие современных методов пропаганды. И существует еще одна вещь. Чего ты ожидаешь от людей? Неужели тебя охватило убийственное желание покарать их за все те годы, когда они рассматривали роботов в качестве обычной рабской силы? Или можешь ли ты принять мысль, что если что-то и могло возникнуть из сотрудничества людей и роботов, так это терпимость и уважение к достижениям друг друга? Видишь ли, мой друг…

Барр прервал его. Ему было достаточно ясно сказано, что он может положиться на обещание насчет предоставления роботам одинакового статуса с людьми. Он представил себе, как люди ловко распространяют повсюду мнение, что, возможно, в скором времени настанет день, когда они станут уважительно относиться к роботам. А до этого времени лучше всего позволить всему течь своим чередом. Возможно, люди постепенно начнут работать на предприятиях промышленности, особенно на военных заводах. Поэтому, если дать время, то они справятся с имеющимся у них на данный момент недостатком — отсутствием оружия, а также — за исключением единиц — людей, прошедших техническую подготовку. Во всей будущей истории Галактики подобная ситуация вряд ли когда-либо повторится.

— Маркнелл, — сказал в заключение Барр, — человек, приговоренный к расстрелу, всегда пытается рассказать как можно больше и признать все свои ошибки. Несколько лет назад, еще до войны — а может, даже когда она велась, — мы бы согласились на этот компромиссный вариант. Но теперь слишком поздно. В войне было уничтожено больше ста девятнадцати миллионов роботов. Даже без учета этого факта ваши коварные и отчаянные призывы кажутся дешевыми и пустыми.

— Давайте, поскорее выкладывайте, что там у вас имеется, — яростно выкрикнул он. — В вашем распоряжении осталось всего лишь несколько секунд. Почему бегство одного вражеского пленника удержит меня от отдачи приказа начать восстание?

Маркнелл колебался, потом наконец произнес:

— Я остановлюсь только на одном аспекте. Только вдумайся, двести тысяч специальных отрядов до сих пор не схватили одного чужака! Когда вы начнете свое восстание, пытаясь истребить людей, у вас будет не один-единственный враг, а несколько миллиардов, которых нужно будет выслеживать. Если этот факт не дойдет до твоего сознания, то тогда я не знаю, может ли тебя вообще что-либо остановить!

…Барра охватило страшное чувство облегчения. Потом он ощутил досаду на самого себя, что позволил нетерпению захватить власть над рассудком. Наконец он справился и со своей раздражимостью и начал рассматривать возможное течение событий.

Впрочем, в этом не было особого смысла. Все возможные варианты уже рассматривались ранее. Простые цифры не являлись определяющим фактором. Главным считалось обладание оружием, контроль над промышленностью и наличие стратегических позиций. Ни один робот-командир не сомневался, что когда-нибудь получит приказ. Возможно даже, что человеческая раса не будет полностью истреблена. Но несколько миллионов скрывающихся человечков на мириадах планет никогда не превратятся в угрозу для развитой цивилизации.

Барр хотел было высказать все эти свои доводы, но остановился. Неужели Маркнеллу нечего было больше предложить в качестве сдерживающего фактора? Это казалось невероятным.

По правде говоря, это казалось такой незначительной вещью, что Барр почувствовал, как сомнение начинает охватывать его — в обратной пропорции по отношению к недейственности угрозы. Должно быть что-то еще.

И он обязан узнать, что же это.

Он заметил, что Маркнелл встревоженным, но полным любопытства взглядом следит за ним.

— Барр, — сказал человек, — интересно наблюдать за твоими реакциями. Все они так похожи на человеческие.

Кое-что Барр заметил и в самом себе — и ему вовсе не понравилось такое сравнение. Это особенно раздражало его — потому что секретные эксперименты, проводящиеся над новыми роботами, до сих пор не выявили каких-либо определенных особенностей, которые были бы присущи только роботам. У Барра был повод сердиться на это: учившие людей роботы-учителя бессознательно вели себя, как люди. Понадобится несколько поколений, чтобы избавиться от этого.

Маркнелл снова заговорил:

— Именно это мы и принимаем во внимание, Барр. Гуманность. Нравится вам это или нет, но она существует. Она проникает в нервную систему роботов. Говорю тебе, вы не сможете уничтожить это. И когда ваши ученые в конце концов десять лет назад обнаружили, что рост кристаллов — сначала осуществляемый как отдельный процесс в лаборатории — и является такой долгожданной заменой секса, с того момента, Барр, вы все неотвратимо были пойманы в ловушку, из которой нельзя ускользнуть.

Что-то в поведении Барра заставило его замолчать. Маркнелл моргнул:

— Я забыл. Ведь это тайна, не так ли? — Во взгляде человека не читалось особого сожаления.

Барр почти тупо спросил:

— Откуда вы узнали об этом? Ведь только небольшая часть роботов знает об этом? Вы… — Он замолчал. Мысли его запутались.

Маркнелл снова внимательно посмотрел на него.