Избранные произведения. Том II

Анна Стюарт неуверенно идет вдоль стены домика к ближайшему окну. Она едва ли осознает, что это просто камуфляж, а не окно, и что ей не разглядеть, что же внутри. Однако оно кажется настоящим и прозрачным, так что ей видны голые стены, голый пол и приоткрытая дверь, ведущая в другую комнату. К сожалению, с этого места она не может рассмотреть эту вторую комнату.

«Да ведь тут совсем пусто», — думает она.

Она чувствует облегчение — неестественное облегчение. И тут же злится на себя за то, что успокоилась и начала верить, будто опасность миновала, и беспокойство ее еще немного возрастает. Тем не менее она возвращается к двери и берется за ручку. Та поворачивается, и дверь открывается, легко и бесшумно. Анна Стюарт одним толчком распахивает ее пошире, делает шаг назад… и замирает в ожидании.

В ответ лишь тишина, ни движения, ни каких-либо признаков жизни. Нерешительно женщина перешагивает через порог.

Комната, в которой она оказалась, больше, чем она предполагала. Она уже успела заметить, что в ней нет мебели. Анна Стюарт направляется ко второй двери, как вдруг замирает, как вкопанная.

Когда она смотрела внутрь через окно с улицы, то дверь эта была приоткрыта. Сейчас же она закрыта. Женщина идет к ней и напряженно прислушивается возле панели — тоже металлической. Из второй комнаты не доносится ни звука. Анна Стюарт спрашивает себя, не обойти ли дом кругом и не заглянуть во вторую комнату через окно.

Внезапно эта мысль кажется ей глупой. Ее пальцы тянутся к ручке. Она хватается за нее и толкает. Дверь не поддается. Женщина слегка тянет на себя, и дверь открывается без всяких усилий прежде, чем она успевает приостановить ее.

Впереди — темнота.

Анна Стюарт словно смотрит в бездну. Проходит несколько секунд прежде, чем она замечает в темноте несколько светящихся точек. Некоторые сверкают ярко, другие — слабее.

Эта картина кажется ей смутно знакомой, и у нее возникает чувство, что она вот-вот узнает ее. Да, точно.

Это звездное небо.

Она внимательно всматривается во вселенную, какую она предстала бы при взгляде на нее из космоса.

Крик вырывается из ее горла. Анна Стюарт пятится назад и пытается закрыть дверь. Та не поддается. С открытым от ужаса ртом она поворачивается к входной двери. Та закрыта.

Но ведь всего несколько секунд назад она оставила ее открытой! Женщина бежит к двери, ничего не соображая от охватившего ее страха. И именно в эту секунду я — мое «я» — беру контроль над ней. Я сознаю, что при этом я сильно рискую. Но ее визит все больше и больше не нравится мне. Мое сознание — слившееся с сознанием Анны Стюарт — не может одновременно находиться в моем собственном центре восприятия. Поэтому она увидела мое… тело… таким, каким я оставил его для нежданных посетителей: выполняющим автоматические действия, вроде открытия и закрытия дверей и тому подобного.

Я рассчитывал, что охваченная ужасом, она не заметит мое вмешательство в ее действия. И не ошибся. Я удачно управляю ее поступками извне… а затем позволяю ей снова взять контроль над своим телом.

Осознавание пребывания вне своего тела потрясает ее. Но воспоминание об этом не откладывается на самом деле в ее памяти.

Она бросается бежать. Перелезает через ограду, а спустя несколько минут перепрыгивает через ручей в самом узком его месте, запыхавшаяся, но начинающая понимать, что смогла избежать непонятную опасность.

А потом, уже в салоне своего автомобиля, несущегося по шоссе, она успокаивается и ясно сознает: там что-то есть… еще более странное и страшное… потому что оно иное… не похожее на Мозг.

Узнав реакцию Анны Стюарт на происходящее, я прерываю контакт. Главная моя проблема по-прежнему не решена: как мне подчинить себе Мозг, который с точки зрения вычислительных возможностей не уступает — или почти не уступает — моим?

Может, самое лучшее решение — сделать его частью себя? Я посылаю Мозгу межпространственное сообщение, предлагая ему передать в мое подчинение свои блоки и позволить мне уничтожить его центр восприятия.

Ответ следует незамедлительно: «Почему бы не позволить мне осуществлять контроль над тобой и не уничтожить твой центр восприятия?»

Я не удостаиваю его ответом на такое эгоистичное предложение. Очевидно, что Мозг не способен принимать рациональные решения.

У меня нет иного выхода, кроме как продолжать вести свою прежнюю игру.

К полудню я вдруг понимаю, что беспокоюсь о Уильяме Граннитте. Я хочу быть твердо уверен, что он где-то неподалеку от Мозга — по крайней мере, до тех пор, пока я не получу от него информацию о структуре Мозга.

К своему немалому облегчению я выясняю, что он снял меблированный дом на окраине Ледертона. Он по-прежнему не чувствует, когда я вторгаюсь в его сознание.

Он рано обедает и ближе к вечеру, ощущая какое-то беспокойство, едет к холму, с которого открывается взгляд на поселок, где располагается Мозг. Остановив автомобиль у обочины дороги как раз у самого конца долины, он незаметно для всех наблюдает за слабым потоком машин, въезжающих и выезжающих из долины.