Избранные произведения. Том II

Я устраиваюсь в галантерейный магазин простым служащим. Первые часы я знакомлюсь с ассортиментом, а поскольку я обладаю автоматической памятью, то уже на третий день хозяин делает меня помощником управляющего.

Во время обеденных перерывов я посещаю местное отделение национальной брокерской фирмы. Встречаюсь с управляющим, и тот, обратив внимание на мою способность разбираться в цифрах, забирает меня к себе бухгалтером.

Через мои руки проходит колоссальное количество денег. Потратив день на ознакомление, я затем начинаю использовать часть из них — играю на бирже, находящейся в доме напротив. А поскольку в подобного рода рискованных операциях самое главное — скорость вычисления математических вероятностей, то через три дня я имею уже десять тысяч долларов.

Я сажусь на автобус и отправляюсь до ближайшего аэропорта, откуда самолетом добираюсь до Нью-Йорка. Там я еду в главную контору крупной фирмы по продаже электротоваров. После беседы с помощником главного инженера меня представляют самому главному инженеру, и вскоре я получаю возможность разработать новый электроприбор, включающий свет силой мысли. На самом-то деле это просто усовершенствование электроэнцефалографа.

За это изобретение компания выплачивает мне ровно один миллион долларов.

Сейчас идет шестнадцатый день, как я виделся с Гранниттом. Я чувствую скуку. Я купил себе автомобиль и самолет, на машине я езжу как сумасшедший, а на самолете поднимаюсь высоко в небо. С целью выработки в себе страха при этом я расчетливо рискую. Через несколько дней это теряет для меня всякий смысл.

Через научные общества я собираю сведения о всех имеющихся в стране вычислительных машинах. Самый лучший, конечно же, Мозг, созданный Гранниттом. Я покупаю довольно хороший компьютер и конструирую аналоговые устройства, чтобы улучшить его. Меня беспокоит мысль, что же будет потом, даже если мне удастся построить еще один Мозг? Ведь потребуются тысячелетия, чтобы наполнить его банки памяти данными, которые уже имеются в существующем в будущем Мозге.

Такое решение кажется мне иррациональным, а я слишком долго мыслил логически, чтобы пытаться думать по-другому.

Тем не менее, когда я подхожу к коттеджу на тридцатый день, я принимаю определенные меры предосторожности. Несколько нанятых мною людей лежат в кустах, готовые по моему сигналу открыть огонь в Граннитта.

Тот ждет меня.

— Мозг предупреждал меня, что ты прибудешь не один, с вооруженным отрядом.

Я пожал плечами.

— Граннитт, — говорю я, — какой у тебя план?

— А вот какой — отвечает он.

Непреоборимая сила неожиданно хватает меня, парализуя все мои движения.

— Ты нарушил свое обещание, — говорю я, — а я отдал своим людям приказ открыть огонь, если я не буду время от времени окликать их.

— Я покажу тебе кое-что, — произносит Граннитт. — И я хочу сделать это поскорее. Через минуту ты будешь свободен.

— Очень хорошо, продолжай.

В тот же миг я стал частью его нервной системы, но находясь под его контролем. С небрежным видом он достает записную книжку и просматривает ее. Его взгляд останавливается на одном числе: 71823.

Семь один восемь два три.

Я уже чувствую, что через его мозг связан с обширными банками памяти и компьютерами, которые раньше составляли мое тело.

Используя их превосходные вычислительные возможности, я умножаю это число 71823 на себя извлекаю квадратный и кубический корни, делю его 182-ю часть на семь сто восемьдесят два раза, потом 823 раза извлекаю из него квадратный корень из 3 и — раскладывая пятизначное число на серии 23 раза, умножаю полученный результат на себя.

Я проделываю это в ту же секунду, когда Граннитт думает об этом, мгновенно передавая ответы в его мозг. Ему же кажется, словно он сам проделывал эти вычисления, настолько совершенным был союз человеческого и механического мозгов.

Граннитт возбужденно смеется, и тут же та сила, что удерживала меня, исчезает.

— Мы действовали как один сверхчеловек! — восклицает он. Потом добавляет: — Мечта всей моей жизни исполнилась. Человек и машина, работая вместе, способны разрешать проблемы, сложность которых никто в настоящее время не может себе и вообразить! Перед нами открываются планеты… да что там планеты — звезды! — и, вероятно, нам удастся добиться физического бессмертия.

Его возбуждение передается и мне. Именно подобного рода чувства я и искал безуспешно в течение тридцати дней. Я говорю, растягивая слова:

— Какие ограничения будут мне поставлены, если я соглашусь содействовать этой программе?

— Информация о случившемся здесь, хранящаяся в банках памяти, будет уничтожена, либо же эти банки деактивируют. Мне кажется, тебе следует забыть все о своем предыдущем существовании.

— Что еще?

— Ни при каких обстоятельствах ты больше никогда не будешь контролировать ни одного человека!

Я обдумываю его слова и вздыхаю. Это вполне понятная необходимая предосторожность с его стороны. Граннитт продолжает: