Избранные произведения. Том II

Несмотря на неизбежные индивидуальные различия, типичного рабочего-бленка довольно легко определить. Коренастый человек среднего роста, он, как правило, мог бы похудеть на дюжину килограммов, но не обращает на это обстоятельство никакого внимания — тщеславие ему чуждо. В том, что касается одежды, он ценит скорее прочность и долговечность, нежели стиль, и, глядя в зеркало, безразлично воспринимает отражение, не испытывая никакого желания как-либо подчеркнуть свою индивидуальность. Грубоватые бесцеремонные манеры типичного бленка не оставляют места для изящества или такта, но справедливости ради следует отметить, что он с безупречной отвагой защищает интересы своей семьи, проявляя щедрость и заботу по отношению к жене и детям. На работе он постоянно соревнуется с коллегами, так как его первоочередной целью является повышение статуса и ранга.

Типичный бленк часто посещает колоссальный театр «Треванион» — иногда с семьей, иногда в одиночку. В теплом размытом пространстве темного зала, бормочущего неразборчивыми разговорами, разряжаются напряжения повседневной жизни, бленк примиряется с собой и со своим окружением. По окончании представления он неохотно поднимается из кресла и медленно покидает театр, все еще пребывая в почти эйфорическом состоянии, и едет в вагоне подземки домой, где его дети уже спят, а жена приготовила ему миску горячего супа.

Элитные касты также не пренебрегают «Треванионом». Шимераты занимают ложи верхнего яруса — их могут видеть исполнители, находящиеся на сцене, но только как лишенные выражения овалы лиц, озаренных отраженным светом юпитеров. Под ними, на втором ярусе, сидят не столь заметные хуммеры, нарядившиеся в самые роскошные костюмы и строго соблюдающие ритуальный этикет. Дамы водружают на головы монументальные куафюры, искрящиеся огоньками и перевязанные каскадами цветных лент. В театре их поведение становится преувеличенно манерным; они жестикулируют, поигрывая пальцами в воздухе, жеманно улыбаются, капризно гримасничают и с притворным отчаянием возводят глаза к потолку, когда их прихоти непростительно игнорируются. Они подзывают знакомых наклоном головы и щебечут с ними, одновременно вкушая деликатесы и напитки, поданные лакеями в ливреях.

Такое же пристрастие к экстравагантности и преувеличению присуще архитектуре хуммеров — в ней все необычно, причудливо, вычурно, фантастично. Трехэтажные усадьбы хуммеров возвышаются над фундаментами, встроенными в склоны холмов — каждая поражает взор ансамблем куполов, застекленных выступов-фонарей, балконов, интимных веранд и подвесных стеклянных шаров, меблированных внутри для желающих пить чай и пробовать петифуры и мороженое, тихонько покачиваясь в лучах тусклого оранжевого солнца.

Совсем не так выглядят дворцы шимератов — одноэтажные виллы несимметричной планировки, обманчиво простые, сооруженные согласно принципам сдержанной элегантности из порфира, лунного камня и черного агата, изредка оживленных выложенной малахитом колонной между арками».

2

В иллюминаторе рубки управления «Гликки» Молдер казался поначалу не более чем оранжевой искрой на фоне далеких, малозаметных созвездий. По мере того, как звездолет приближался к гигантской звезде, искра разгорелась и превратилась в пылающий оранжевый диск, окруженный свитой из двадцати двух планет.

Капитан Малуф направил судно к семнадцатой из них, когда-то — давным-давно — зарегистрированной под своим именем разведчиком-заявителем, Абелем Бленкинсопом.

Под звездолетом раскинулся целый мир. Малуф связался с космическим диспетчером в Каксе и получил посадочные инструкции. «Гликка» спустилась сквозь привычную для бленков дымку к только начинавшей просыпаться столице. Определив местонахождение взлетного поля, капитан посадил «Гликку» на отведенную ей площадку.

Как только команда сдвинула в сторону люк входного шлюза и спустила трап, три чиновника в униформах вышли из портового управления и поспешили к звездолету. Посовещавшись несколько секунд, они поднялись по трапу и зашли в салон. Таможенная инспекция грузов и выдача краткосрочных виз команде и пассажирам заняли примерно полчаса.

Когда чиновники удалились, Мирон направился по взлетному полю к длинному низкому зданию космического вокзала, где он ожидал найти управление портового диспетчера.

Поднявшись по наклонной рампе погрузочной эстакады и оказавшись внутри здания, он повернул налево в коридор — туда, куда указывала стрелка с надписью: «ДИСПЕТЧЕР».

Сделав несколько шагов, Мирон оказался перед высокой дверью с табличкой, гласившей:

«РИКО ЙЕЙЛ

ДИСПЕТЧЕР ПОРТА

ЗАХОДИТЕ, НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ!»