Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

И вот, наконец, в клубе пищевиков состоялся первый концерт самодеятельного ансамбля «Синие росы». Парням сшили красные и оранжевые сорочки, синие джинсы, украшенные блестящими заклепочками, на шею повязали пёстрые платочки, для национального колорита накинули на плечи гуцульские киптари, взглянешь — глаза прищуришь: так всё ярко и пёстро.

Народу в клуб набилось полным-полно. Когда распахнулся занавес, все так и ахнули: настолько броско и вместе с тем пародийно выглядел ансамбль. Безвкусицы в этом не было, а чувствовалась откровенная весёлая пародия, и поэтому зрители сразу встретили «Синие росы» с симпатией. Геннадий Цыбуля и его ребята это почувствовали, и волна весёлого, радостного вдохновения подняла их, потом хлынула на зрителей, заставив тех азартно аплодировать, вызывать на «бис». Феропонт играл на своей электрогитаре свободно и легко, как настоящий мастер, её звуки, томные и грустные, напоминали печальный женский голос. Щёки Феропонта снова запушились золотистой бородкой. Но отращивать больше её он не стал. «Нужно, чтобы сквозь бороду был виден шрам, — посоветовал Геннадий Цыбуля, — ой придаёт твоему лицу значительность и напоминает о пережитых страданиях. Это впечатляет». Феропонт с ним охотно согласился.

После выступления, когда они в гримёрной снимали свои красные и оранжевые сорочки, к ним заглянул какой-то коренастый мужчина. На его широкоскулом, с узкими щёлочками плутоватых глаз лице выделялся большой, красноватый, в склеротических синих прожилках нос. Осмотрев ребят, мужчина нежно улыбнулся и сказал:

— Блестящее выступление. Поздравляю, поздравляю!

Потом, почтительно взяв Геннадия Цыбулю под локоток, вышел с ним из комнаты. Музыканты, ничего не понимая, молча переглянулись.

Цыбуля вернулся минут через десять и торжественно объявил:

— Ну, дорогие мои друзья, ученики и соратники, вот теперь-то и начинается наша настоящая слава. Этот симпатичный человек — директор ресторана «Пароход». Так вот, он предложил нам два-три раза в неделю выступать у него в ресторане. Не надо эмоций! Я предвижу вашу реакцию: сохрани боже, мы не станем ресторанным оркестром, который каждый день пиликает обязательную программу. Нет! Мы будем приветствовать молодожёнов! Мы сделаем день их свадьбы светлым, радостным днём, который они сохранят в трепетном сердце до конца дней своих! Разве это не прекрасно?

— А деньги будут? — спросил кто-то из парней.

— Будут! — уверенно ответил Цыбуля.

И действительно, деньги появились. Феропонт Тимченко где-то в глубине души чувствовал неловкость, когда отправлялся вечером в «Пароход», Нет, не такой представлялась ему музыкальная карьера…

Но чувство неловкости сразу забывалось, стоило только появиться в зале праздничной, торжественной и счастливо взволнованной паре — молодожёнам. Ансамбль встречал их мажорным маршем. Цыбуля говорил правду — никогда в жизни невеста не забудет этой минуты. Разве не прекрасно дарить людям счастье?

Однако чувство неловкости вскоре возвращалось. Каждый из музыкантов получал по двадцать рублей за вечер, сумму огромную, если сравнить её, скажем, с заработком ученика токаря.

Впрочем, какое это имеет значение для свободного музыканта Феропонта Тимченко? До лампочки ему теперь его ученичество и токарный станок.

Жизнь прекрасна, слава склоняет свою голову к его ногам, а в кармане после каждой свадьбы двадцать — двадцать пять рубликов.

А червячок, что сосёт и сосёт где-то под сердцем, скоро исчезнет, ведь именно теперь он, Феропонт, почувствовал настоящую свободу творчества, полёт фантазии — играют они, что хотят, на радость людям…

Так прошли, может, недели две-три, и как-то в субботу Геннадий Цыбуля по обыкновению привёл «Синие росы» в ресторан «Пароход». На этот раз выдавал замуж свою дочку, молоденькую и хорошенькую, какой-то деятель из крупного стройтреста, здоровенный детина с бычьей шеей и круглым, как арбуз, животом. И жених оказался хоть куда — известный стоматолог, правда, уже лысенький, лет под пятьдесят…

Посмотрев на молодых, Феропонт сказал:

— Ну и ну! Точно старый хрыч с картины «Неравный брак».

— Тише ты! — Геннадий Цыбуля метнул на него сердитый взгляд и, поспешно взмахнув руками, ударил по клавишам пианино. Феропонту ничего не оставалось, как включиться со своей гитарой в мелодию свадебного марша.

После марша тесть подошёл к ансамблю и сказал:

— Давайте договоримся, весь вечер вы будете играть только две песни: «Черемшину» и «Подмосковные вечера». Ничего другого. Ясно? Так хочет жених, и так хочу я!

— Ясно, — сказал Геннадий Цыбуля.

— Весь вечер одно и то же? — Феропонт удивился.

— Ты же слышал. Так хочет заказчик.

— А я не хочу! И потому так не будет! — возмутился Феропонт. — Я здесь не для того, чтобы выполнять приказы любого идиота. Я музыкант! Я даю концерт, а не отрабатываю аванс. Он мне своими рублями рта не заткнёт.

— Замолчи! — строго сказал Цыбуля. — Кто платят деньги, тот и заказывает музыку.

— Что? — не понял парень.

— Кто платит деньги, тот и заказывает музыку, — повторил Цыбуля.