Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

- Вон отсюда! - закричала она. - Нечего вам больше здесь делать! У него денег куры не клюют! Сейчас я вам покажу, сколько он мне дал! - И она с торжеством швырнула на стол кредитки и серебро. - Вон, глядите, он за всё уже заплатил - и за вино, и за меня тоже! Уж вы-то, почитай, за всю жизнь столько денег не видали! Я могу отдать хозяйке плату за целых два месяца, поняли? Я только для того это сказала, чтобы немножко его подразнить, подшутить над ним! А теперь убирайтесь! - И она выставила девиц в коридор. Заперев за ними дверь на замок, Элина рассмеялась резким нервным смехом. - Я и в самом деле не хочу, чтобы они здесь торчали, - оправдываясь, сказала она. - И вообще-то они надоедливые бабы, и потому я не вожу с ними компании. Правда ведь, они надоедливые?

- Нет, я что-то этого не заметил, - сказал я, желая её пристыдить. - Они отвечали мне, когда я к ним обращался, и рассказывали о себе всё, что мне хотелось у них узнать. Очень милые девушки.

- Если так, убирайся и ты, тоже! - крикнула мне Элина. - Можешь пойти к ним, если охота. Я тебя не держу.

На всякий случай она спрятала деньги, которые швырнула на стол.

- Мне очень хотелось бы спросить тебя кое о чём, - сказал я, - только изволь спокойно присесть на стул и выслушать меня.

- Спросить меня кое о чём! - насмешливо передразнила она. - Мне с тобой детей не крестить! Верно, опять что-нибудь про Ганну? От твоих дурацких разговоров про Ганну меня рвёт! Этим сыт не будешь!

- Не хочешь ли ты расстаться с этой жизнью? - спросил я.

Притворившись, будто не слышит вопроса, она снова начала сновать по комнате, что-то прибирая, и при этом насвистывая для бодрости.

- Расстаться с этой жизнью? - сказала она, вдруг вплотную подойдя ко мне. - А чего ради? Куда мне деваться? Кто, по-твоему, возьмёт меня замуж? Кому я такая нужна? А в услужение я не пойду.

- Может, надо попытаться уехать отсюда и начать честную жизнь в другом месте.

- Ерунда! Ерунда всё это! Хватит! Ты что, проповедником заделался? Чего ради мне уезжать отсюда? Живётся мне здесь неплохо, работа у меня не тяжёлая. Послушай, выпьем ещё, а? Но только вдвоём выпьем. Тех, других, звать не станем... Гина! - крикнула она, распахнув дверь.

Она потребовала, чтобы мать принесла ещё вина, и стала пить, и лицо её приобретало всё более отталкивающее выражение. Теперь от неё уже невозможно было добиться сколько-нибудь внятного ответа; размышляя о чём-то своём, она без конца напевала эстрадные куплеты. Потом она снова осушила стакан и рассмеялась неприятным смехом. Много раз она садилась ко мне на колени, высовывала кончик языка и. поддразнивая меня, говорила:

- На, гляди!..

Под конец она прямо спросила:

- На ночь останешься?

- Нет, - ответил я.

- Тогда я пойду на улицу, - сказала она.

Рассказчик смолк.

- Ну и что же дальше? - спросил я.

- Как бы вы сами поступили, окажись вы перед таким выбором? Остались бы вы на ночь или ушли? Вот ведь в чём вопрос. Хотите знать, что сделал я? - Он посмотрел на меня. - Я остался, - сказал он.

- Остались? - спросил я, от удивления раскрыв рот. - Остались на всю ночь? У этой женщины?

- Я низкий человек, - сказал он.

- Но, чёрт побери, как это вас угораздило! Вино, что ли, в голову ударило!

- Не без того! Под конец и это было. Но главное, я такой же отвратительный и ничтожный человечишка, как и всё прочие. Этим всё сказано. Передо мной была женщина, чью историю я знал, трогательную, волнующую историю, и я испытал особое наслаждение от собственного бесстыдства. Можете вы это понять? Вот я и остался. И в какие бездны бесстыдства мы с ней погрузились!

Подлый циник, сам себя осудив, покачал головой.

- Сейчас я опять пойду к ней, - продолжал он. - Может быть, её ещё можно спасти. Хотите сказать, что я не тот человек? Что ж, может, я всё же не такой подлец, каким я вам представляюсь. Вы думаете о том, как я вёл себя этой ночью? Но учтите, если бы я не остался с ней, на моё место пришёл бы другой, и на такой замене она, безусловно, прогадала бы. Уж если ей выбирать знакомых, то почему бы не остановить свой выбор на мне, я ведь чуткий, внимательный человек, и я всякий раз уступаю соблазну лишь после долгой внутренней борьбы. Но странным образом, именно это моё свойство больше всего раззадорило её. Она сама призналась мне в этом.

- Ты так восхитительно противишься! - сказала она. Ну, что поделаешь с такой бабой? Подумать только, что ей так покалечили душу, и всё из-за тех самых цветов! С этого всё началось. Если бы не запрещали подбирать с могил цветы, она была бы теперь порядочной женщиной. Но где уж там - мы схватили её, и я был в этом пособником, да, пособником!

Он снова покачал головой и сник, подавленный случившимся.

Наконец он очнулся, словно после короткого сна.

- Боюсь, я задержал вас? Да я и сам сильно устал. Вы не скажете, который час?

Я полез в карман за часами. У меня не оказалось их с собой, наверно, я оставил их дома.

- Спасибо, в сущности, это всё равно, - сказал он, вытянул ноги, одёрнул на себе брюки и затем встал.