Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра

— Да, брат Юзеф, кармелит. Я с ним разговаривал. Вот и он нас заметил, улыбается и делает нам знаки. Что за парадоксальное явление! Стена прозрачна, словно стекло.

— Непрозрачности тел больше не существует, — сделал вывод инженер.

— Кажется, с непроницаемостью дело обстоит не лучше, — ответил Рышпанс, свободно проходя сквозь стену в другое отделение.

— В самом деле, — подтвердил Знеславский, следуя за ним.

Так они миновали несколько перегородок и в третьем вагоне приветствовали брата Юзефа.

Кармелит только что закончил «утреннюю» молитву и, укрепив душу, всем сердцем радовался встрече.

— Неисповедимы пути Господни! — говорил он, вознеся горе глубокие, задумчивые глаза. — Мы переживаем удивительные минуты: чудесное пробуждение. Хвала Предвечному! Где же остальные братья?

— Мы здесь, — раздалось со всех сторон, и через стены вагонов проникли десять человек. Люди самых разных профессий и общественного положения, среди них машинист и три женщины. Все невольно оглядывались в поисках Вюра.

— Нас тринадцать человек, — начал худой, с острыми чертами лица юноша. — Я не вижу мастера Вюра.

— Мастера Вюра здесь нет, — торжественно и сосредоточенно произнес брат Юзеф. — Здесь путевого сторожа Вюра не ищите. Загляните, братья, глубже в души свои. И, быть может, обнаружите его.

Все молчали. И лица осветились дивным спокойствием, и они читали друг у друга в душах и проницали друг друга чудесным ясновидением.

— Братья, — начал монах, — телесная оболочка дана нам снова лишь на краткое мгновение, вскоре мы расстанемся с ней навсегда. И тогда каждый из нас направится по пути, предначертанному ему судьбой и записанному от правеков в книге судеб; каждый устремится своим путем, за свою черту, обозначенную им самим еще на том берегу. Повсюду с любовью ожидают нас многочисленные наши братья. Но прежде чем разойтись, послушайте голос того мира, где еще столь недавно пребывали и мы. Я прочитаю вам нечто, написанное десять дней назад по земному времени.

Брат Юзеф с тихим шелестом раскрыл газету и прочитал глубоким, взволнованным голосом:

— «В., 15 ноября 1950 года.

З а г а д о ч н а я к а т а с т р о ф а

На железнодорожной линии Залесная-Гронь вчера, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое ноября сего года, произошла загадочная катастрофа, обстоятельств коей до сих пор не удалось выяснить. Речь идет о судьбе пассажирского поезда номер двадцать, потерпевшего аварию между двумя и тремя часами ночи. Катастрофе предшествовали странные явления. Пассажиры, будто предчувствуя опасность, почти все покинули поезд на станциях и полустанках еще до места рокового происшествия, хотя все намеревались ехать значительно дальше; железнодорожные власти на станциях пытались расспросить о причинах столь неожиданной поспешности, однако, пассажиры отвечали неохотно, явно избегая как-либо интерпретировать свои странные поступки. Совсем уж необъясним факт, что в Дрогичине поезд покинули почти все кондуктора — эти люди предпочли понести суровое наказание и лишиться работы, лишь бы не оставаться в поезде; только трое из всего обслуживающего персонала выполнили свой долг до конца. Из Дрогичина поезд ушел почти пустой. Несколько человек из нерешительных, в последнюю минуту замешкавшихся, пятнадцать минут спустя выскочили из вагона на полном ходу и чудом избежали гибели. Около четырех часов утра они добрались до Дрогичина пешком. Они — свидетели последних мгновений перед роковой катастрофой, разразившейся несколькими минутами позже…

Около пяти утра из железнодорожной будки обходчика Золы, в пяти километрах за Дрогичином, поступил первый сигнал тревоги. Начальник станции сел на дрезину и через полчаса добрался до места происшествия, где уже собралась комиссия из Раквы.

Странную картину застали прибывшие. В поле, в нескольких сотнях метров за будкой обходчика, на рельсах стоял неполный состав: два задних вагона, совершенно не пострадавших, затем разрыв длиной приблизительно в три вагона и снова два не пострадавших вагона, соединенных цепью, далее отсутствовал один вагон, а впереди стоял тендер: самого же локомотива не было. На путях, в вагонах и в других местах следов крови не обнаружено, нет ни раненых, ни убитых. Вагоны абсолютно пусты и безмолвны; оставшиеся в поезде пассажиры исчезли; вагоны, стоявшие на рельсах, не повреждены…

Все подробности зафиксированы на месте происшествия и переданы в дирекцию железных дорог. Дело представляется загадочным, и в управлении железных дорог на быстрое выяснение обстоятельств происшествия не надеются…»

Кармелит отложил газету, помолчал и зачитал другое сообщение:

«В., 25 ноября 1950 года.

С е н с а ц и о н н ы е п о д р о б н о с т и о ж ел е з н о д о р о ж н о й к а т а с т р о ф е, имевшей место 15 ноября сего года.

Загадочные события, разыгравшиеся 15 ноября сего года на линии за станцией Дрогичин, до сих пор не удалось выяснить. Более того, происшедшее вызывает тревожное недоумение, ибо загадочность не рассеивается, напротив, покров таинственности становится непроницаем.