Избранные произведения. В 3 т. Т. 1: Место: Политический роман из жизни одного молодого человека

После ранения черепа во время экономического бунта я, перенеся операцию, некоторое время подвергался и психотерапевтическому лечению. Поэтому я знал, что такое делириозное состояние, характерное наплывом сценоподобных иллюзий. Причем делириозное расстройство обычно усили-вается к вечеру, как это и случилось в данном случае. Из всего сказанного я извлек лишь тот факт, что есть возможность и повод покинуть сейчас эту опасную квартиру. Что же касается моих про-фессиональных навыков, уже выработавшихся за время моего сотрудничества с КГБ, то в данном случае они полностью дремали, так нелеп был предложенный мне антигосударственный материал. Но для того, чтоб продолжить игру, я сказал:

─ А Юлий не пойдет?

Висовин посмотрел на меня с искренним удивлением.

─ Куда? ─ спросил он, ─ что ты такое несешь? Ведь он еврей…

─ Ах, прости, ─ нашелся я тут же.

─ В том-то и дело, ─ сказал Висовин, ─ кроме тебя, у меня нет никого для этой важнейшей акции…

«Значит, предстоит какая-то акция», ─ с тревогой подумал.

Был ненастный летний вечер, хлестал дождь, и ветер был резок, особенно здесь, на окраине, где царила сырость и чувствовалась близость Москва-реки. Висовин держал в руках маленький чемоданчик, изредка прикрывая им лицо от особенно сильных порывов дождя и ветра. С двумя пересадками на автобусе и троллейбусе мы добрались до площади Курского вокзала, а оттуда ехали полчаса на электричке. И все это почти молча, лишь изредка обмениваясь незначительными репли-ками. Наконец мы вышли на пригородную платформу, слабо освещенную фонарями. Дождя здесь не было, но он, видно, кончился совсем недавно, ибо асфальт был мокрый, а от ветра рябило наполненные до краев лужи. Мы спустились с платформы и пошли по узкому переулку среди садов и собачьего лая.

─ Боброк его фамилия, ─ шепнул мне Висовин, ─ Алексей Боброк… Вернее, Кашин, но Боброк ─ это он сам придумал… Русский витязь… А второй, Калашник ─ правая рука его. Оба в той же психиатричке сидели, что и мы с Юлием… Этот Калашник и похитил трактат… Все, теперь молчи и слушай… Боброк этот мне доверяет. Я его выручил, когда в туалете психиатрички его избивали за какую-то половую пакость.

Мы прошли еще некоторое время молча, свернули за угол и остановились перед крепкими железными воротами. За воротами яростно хрипели, исходя лаем, сразу несколько собак. Висовин нащупал во тьме кнопку электрического звонка и нажал его трижды, потом подождал и снова ─ дважды, потом опять подождал и один раз, но продолжительный. Послышались шаги, и какой-то мужчина спросил:

─ Кто?

─ От Алексея.

Загремели запоры.

─ Опаздываешь, ─ проворчал встречающий и глянул на меня.

─ Это со мной, ─ сказал Висовин, ─ из щусевских… Я Алексея предупредил…