Избранные произведения в двух томах.Том 1.Проза (1966–1979)

Стемнело. Пора было подумать и о грубой, не духовной пище. Я зашла в крошечную тратторию, приютившуюся рядом с моей скромной гостиницей, носившей шикарное название «Люкс». В траттории было пусто. Старуха за стойкой страшно обрадовалась клиентке. Она суетливо приняла заказ и громко закричала кому-то на кухне: «Пьетро, Пьетро, приготовь синьоре спагетти!» Потом она снова уселась за стойку и не слишком музыкально, но с энтузиазмом запела «Санта Лючию». Ну, это уже, конечно, был специальный номер для туристов! Нате, мол, вам, Италию в чистом виде!

Все это чудесно, но я была в отчаянии. Я-то не турист. Я должна увидеть в Италии нечто такое, что никто до меня не видел. А что делать, если прекрасная эта страна оказалась точно такой, какой все мы ее знаем по фильмам итальянских неореалистов? Вспомним хотя бы «Рим, в 11 часов», «Похитители велосипедов», «Умберто Де».

И вот я в гостях у автора сценариев, по которым поставлены все эти картины — одного из величайших кинодраматургов мира Чезаре Дзаваттини. Делюсь с ним своими тревогами. «Поэту нельзя подсказать тему, — мягко говорит этот удивительно милый и скромный человек. — Журналисту — можно, а поэту — нельзя. В душе поэта должна быть антенна, которая сама ловит нужные ей волны».

Впрочем, я и сама прекрасно сие понимаю, однако от этого понимания паника во мне нисколько не уменьшается. Вот уже три дня как я в Риме, а моя «антенна» что-то не улавливает никаких особенных, адресованных именно ей, волн…

Сижу, внимательно слушаю синьора Дзаваттини, рассказывающего, по моей просьбе, о новой своей работе, а в голове вертится светловское:

Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…

Сюжет нового сценария Чезаре Дзаваттини таков. Во время второй мировой войны одна неаполитанка (ее должна играть София Лорен) получила извещение, что ее муж погиб на Восточном фронте, в России.

…Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?..

Через несколько лет после войны вдова решает поехать в Россию, чтобы найти там могилу своего мужа. Но в Советском Союзе она узнает, что супруг ее был не убит, а попал в плен, теперь жив-здоров и женат на русской. Происходит встреча, вспыхивает прежнее чувство. Итальянец возвращается к своей жене и едет на родину. И вот здесь, «над родным знаменитым заливом» он вдруг чувствует — в душе его что-то сместилось. Несмотря на свою любовь к Италии и к жене, он не может уже жить без России и той — русской — женщины. Фильм должен кончаться возвращением Итальянца в Советский Союз.

…На премьере спектакля «Я — Брехт» снова прозвучал этот «итало-русский» мотив. Любимица Италии, обладающая громадным драматическим темпераментом прекрасная певица Мильва, пела невеселую песенку о посылках, которые получала жена солдата: из Франции — одежду, из Германии — продукты, а из «Руссии» — черный крест… И опять я повторяла про себя светловские строки:

…Нашу землю — Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…

«Я — Брехт» — премьера миланского театра, привезшего этот спектакль в Рим. В сущности, это композиция из прозы, стихов и песен на слова Брехта. В спектакле заняты два исполнителя: читает сам главный режиссер этого театра, очень известный в стране Джорджио Стрейлер, поет — Мильва.

Необычная для Италии форма этого спектакля, имена Стрейлера и Мильвы вызвали сенсацию. В театре был «весь Рим». Я смогла проникнуть сюда только благодаря любезности синьора Дзаваттини. В фойе то и дело вспыхивали юпитеры, бесшумно ползли теле- и трещали кинокамеры, нацеленные на очередную знаменитость. Большинство этих знаменитостей было — увы — мне незнакомо. Но вот промелькнуло удивительно знакомое лицо: ах, да это же «Журналист из Рима» — Альберто Сорди. Он же главный герой «Бума», «Обгона» и прекрасного антивоенного фильма «Все по домам». А вот и еще одна знаменитая пара: Микель-Анджело Антониони — худой высокий с очень усталым, нервно подергивающимся лицом, и очаровательная Моника Витти с ее загадочной внешностью, бесспорное своеобразие которой продуманно подчеркнуто спортивной курткой и брюками. Среди невероятных вечерних туалетов разодетых дам этот скромный спортивный костюм выглядел более чем эффектно…

А такой ослепительной выставки мехов и драгоценностей мне, признаться, еще не приходилось видеть. В нищей, трагической, разрушенной землетрясением Сицилии вспомнила я как-то это сверкающее и благоухающее ристалище…