Избранные произведения в двух томах. Том 2

— Анна Ильинична, — сказала Светлана. — Я очень хорошо представляю себе ваше положение. Согласна, вам очень трудно. Сама видела мальчика на буровой… Но, помнится, я обещала устроить вашего сына в детский сад. Мы постараемся найти новое помещение.

— Навряд, — поджала губы Горелова. — Третий год ищут…

— Найдем. И через месяц откроем новый детский сад. («Что ты говоришь! Через месяц… Откуда? Третий год ищут и не могут найти…») Я обещаю.

Светлана припечатала ладонью холодную поверхность настольного стекла.

— А покамест… — продолжила она, — покамест предоставим вам отпуск. Когда он у вас по графику?

— В сентябре.

— Значит, дадим отпуск вне графика. Пойдете сейчас.

Голос Светланы едва заметно дрогнул. Понимает ли эта женщина, что гораздо легче, гораздо проще уволить ее и взять другого человека, чем предоставить этот внеочередной отпуск? Именно сейчас, когда так остра нужда в рабочей силе. Когда половина операторов находится в отпуску. Когда формируется новая, не предусмотренная штатным расписанием, бригада вторичных методов. Когда июньский план нефтедобычи трещит по швам. Когда… Разве поймет она это? Она могла бы понять. Но она не хочет понять. Не за тем пришла.

— Переждете месяц… — уговаривала, почти умоляла Светлана. — А потом устроим мальчика в детский сад. И все будет хорошо. И увольняться незачем… Договорились?

Тихо. Только в открытую форточку долетает отрывистое брюзжанье электросварки.

И вдруг, в этой тишине, обе — как по уговору — вздохнули. Вздохнули и смутились обе.

— Подожду, — сказала Горелова, вставая.

Сама взяла со стола свое заявление, скатала в трубочку, сунула в карман телогрейки.

— Подожду. Один месяц.

Повернулась — идти.

— Можно?..

Дверь широко распахнулась, и в кабинет стремительно вошел Глеб Горелов. Вид у него озабоченный, деловитый…

Глеб Горелов запнулся на пороге. В растерянности поглядел на одну, на другую… Раз пять на дню доводилось ему, как механику промысла, заходить в кабинет Светланы. И уж конечно он каждый день встречал то в конторе, то в поселке Анну. Но ему еще ни разу не случалось встретить обеих сразу, увидеть их вместе — Светлану и Анну.

Светлана тоже никогда не видела их вместе: Анну и Глеба.

И Анна Горелова до сих пор их вместе не видела: Глеба и Светлану.

Брюзжала и фыркала, сердясь на неподатливый металл, электросварка за окном. А здесь молчали. Потом:

— Здравствуй… — глухо и отрывисто, будто походя, бросил Анне Глеб Горелов. И отер ладонью пот с шеи. Запарился бедняга среди служебных забот.

— Здравствуй, Глеб, — ответила та.

Ответила с добродушным безразличием, с каким обычно приветствуют друг друга жители маленьких поселков, не связанные тесным знакомством. Что поделаешь? Тут, в маленьких поселках, всякий человек на виду, тут знаешь любого и каждого и тебя каждый знает. Хотя бы по встречам у водоразборной колонки… И, повстречавшись, обязательно здороваются. Жители маленьких поселков всегда отличаются большой вежливостью. Тут даже заезжему человеку, которого сроду в глаза не видели, непременно скажут на улице «здравствуйте». Ну а на шею кидаться, конечно, не станут. Это уж ни к чему.

— Здравствуй, Глеб, — ответила Анна Горелова.

Светлана с удивлением обнаружила, что не она, эта женщина, выглядит сейчас растерянной и удрученной, а он. Глеб стоял посреди комнаты, ссутулившись и скользил взглядом по полу, по углам, избегая смотреть на обеих. Его тяготила эта встреча. Ему эта встреча действовала на нервы. И мешала начать деловой разговор, из-за которого он и зашел сюда.

Что же касается Анны Гореловой, то ее, кажется, непредвиденная встреча нисколько не обескуражила. Никакого смущения она не обнаруживала. И уходить не торопилась. Скрестив руки на груди, смотрела она на Глеба дружелюбно и безразлично… Нет, даже не безразлично, а — будто жалеючи. Свысока: с доступной при ее небольшом росте высоты…

«Что же все-таки произошло между ними?» — снова подумала Светлана. Да, он рассказывал ей. Рассказывал путано, расплывчато, нехотя: «Тяжелый характер… Не сошлись характерами…»

А житейская мудрость гласила: «О таких делах всего не рассказывают. Всё — только они двое знают. И больше никто».

— Как там… дети? — небрежно осведомился Глеб.

— Ничего. Живут. Вот Светлана Ивановна обещает Генку в детский сад пристроить… Спасибо ей.

«Это она всерьез? Или — издевка?»

Впрочем, так или иначе, а Светлане надоело это представление. Она не обязана ни участвовать в нем, ни наблюдать. Здесь в конце концов служебный кабинет руководителя промысла. И сейчас — рабочее время.

Светлана нетерпеливо взглянула на часы.

Глеб Горелов заметил это движение и тоже с видом озабоченным посмотрел на часы.

— Я к вам насчет дожимной станции…

«К вам…» — одобрила Светлана.

Только Анна Горелова на часы смотреть не стала. Она вдруг шагнула к Глебу и подняла руку…

Голова его инстинктивно откинулась, отпрянула.

А Горелова отогнула замызганный, смятый и потный воротник его рубашки, поморщилась:

— Занеси, что ли… Постираю.

Усмехнулась:

— Все равно — делать нечего. В отпуск иду.